Три кг первого. Стас Битлер

где болтался-то все это время?

      – По городу маленько покружил, мысли и чувства в порядок привел…

      Илья недоверчиво, сверля взглядом собеседника, вполголоса поинтересовался:

      – Не встречался ни с кем?

      Федор, сделав вид, что испытывает неловкость, немного помялся и пробубнил:

      – К матери хотел зайти, да там ваши повсюду. Я думал – засада, принимать приехали.

      – Да нет. Это не за тобой, – зашелся богатырским хохотом Илья. – Но осторожность никогда не повредит! Ну ты мужчина взрослый, понимаешь, кто мы теперь с тобой с юридической точки зрения в свете последних событий…

      – Понимаю – подельники в организованном преступном сообществе. Если что – мне пятнашка, вам – пэжэ[48]. Я тоже в какой-то степени юрист. Что дальше будем делать?

      – Ты – ничего. Езжай домой, живи нормальной жизнью. Постараюсь с работой тебе помочь. Если кто будет интересоваться, почему из колонии не полетел домой, как на крыльях, а на сутки задержался, скажешь: «Завис на трассе перед въездом в город в гостинице для дальнобойщиков». Видел, перед окружной справа вагончики стоят? Там администратор сильно пьющий, вечно с бодуна и никогда ничего не помнит. Лет сорока, худой, лысоватый, курит сигареты с мундштуком таким длинным. Погоняло у него «Синий».

      Федор кивнул и с ходу предложил расширенную версию:

      – Меня водила на грузовике подвозил – то ли Петя, то ли Вася. Мы скорешились, пока ехали, и завернули по рюмахе накатить. Он снял вагончик, мы выпили хорошенько и спать завалились. А что, кто-то будет интересоваться?

      Одинцов нахмурился:

      – Не думаю, но на всякий случай пусть будет легенда. Лучше иметь и не воспользоваться, чем нуждаться и не иметь. Я зачем к тебе в зону приезжал?

      – К сотрудничеству склонить, чтобы я на Беломорского стучал…

      – В десятку! Ладно, мобилу рабочую сливай. Если что, не потеряемся. Городок наш маленький!

      – Вечерами темненький! – подхватил Шадров фразу из известной песни[49]. – Я, это, Иваныч, я вот что сказать хотел: Прохор мне не чужой, ты вроде как дело хорошее сделал – в общем, должок за мной…

      Илья широко улыбнулся, махнул рукой и бодро зашагал в глубь парка в сторону центрального входа. Федор собрался было уходить, как услышал за спиной свист. Он обернулся через плечо и увидел, что Одинцов, мрачнее тучи, идет обратно, прижимая к уху мобильный, и отчаянно жестикулирует.

      – Умарова только что похитили. Охранника убили, а его на его же машине увезли в неизвестном направлении, – выпалил Илья, вглядываясь в глаза Шадрову.

      – А кто это? – простодушно поинтересовался Федор.

      – Гасан, – процедил сквозь зубы Одинцов. – Ты точно ни с кем не обсуждал наши дела?!

      – Век воли не видать, начальник! Не при делах я!

      – Федя, давай все-таки попрозрачнее как-то, а! Ты же знаешь: маленькая ложь порождает большое недоверие…

      – Не-не, я… – Шадров не успел договорить: у Ильи опять зазвонил мобильный, он ответил и, сухо кивнув на прощание, поглощенный телефонным разговором направился

48

Пэжэ (жарг.) – пожизненное заключение.

49

Фраза из песни – здесь: песня группы «Юго-Запад» «Дорогая».