Пожарский. Дмитрий Володихин

– декабре 1610 года.

      Вывод о том, что Дмитрий Михайлович все же привел зарайское население к крестному целованию, вроде бы можно сделать из одного обстоятельства: он благополучно оставался на воеводстве на протяжении нескольких месяцев после свержения Шуйского. Более того, в самом этом действии некоторые не видят ничего худого: русское боярское правительство выработало определенные условия соглашения с поляками, пригласило на престол человека монаршего рода… кто же предвидел отказ Сигизмунда принять эти условия? Лишь потом, когда проводники польской власти принялись заправлять всеми делами на Москве, забыв о старых договоренностях и не явив королевича в столице, восстание против чужаков и их приспешников стало естественным делом. Тогда и Пожарский восстал, тогда и отняли у него воеводство.

      Но зачем, по какой причине следовало присягать Владиславу, когда русские условия еще не приняты, сам королевич не явился в Москву, не поменял веры, а Русская церковь не утвердила на голове его царский венец?! Да ведь это политическое мошенничество! Неужели Дмитрий Михайлович, много лет проведший при дворе, не понимал этого? Стоит ли делать из него недотепу?! Легче признаться в недостатке информации.

      Любопытный факт: среди участников посольства, осенью 1610 года отправившегося к Сигизмунду III под Смоленск для приглашения сына его на московский престол, известны представители трех с лишним десятков городов и областей… но ни от Коломны, ни от Зарайска никто не поехал[71].

      Неизвестно, когда именно Пожарского сместили. Польские войска вошли в Кремль только осенью 1610 года, и лишь тогда польская власть в русской столице сделалась фактом. Летом еще шел выбор нового монарха, а потом – переговоры с гетманом Жолкевским и королем Сигизмундом. Всё это время Пожарский мог оставаться на воеводстве невозбранно. А позднее Дмитрий Михайлович мог и не торопиться с приведением горожан к присяге: Москва с большим трудом добивалась крестного целования Владиславу от провинциальных городов. Более того, она не имела средств силой навязать его там, где королевича признавать не желали. Такое случалось – например, в огромной Казани. Не присягала Калуга, а с нею и Тула – там имелся свой государь, «Дмитрий Иванович». Как скоро могли у московского правительства дойти руки до небольшого Зарайска? Даже если Дмитрий Михайлович открыто высказался против принесения крестоцеловальных клятв, поди попробуй его выцарапать из каменного кремля. А прежде понадобилось бы собрать отряд, бросить его на юг… и много ль отыскалось бы желающих насмерть драться за государя, коего нет на Москве, коего имя странно, а вера по сию пору – не православная?

      Иными словами: при любых обстоятельствах Пожарский мог оставаться на воеводстве очень долго. Даже если он проявил открытое неповиновение правительству. А значит, нет веских оснований говорить, что Зарайск при воеводстве Пожарского присягнул Владиславу. Возможно – да, возможно – нет. Пятьдесят на пятьдесят.

      Более того, неизвестно, когда Дмитрий

71

Акты, относящиеся к истории Западной России. СПб., 1851. Т. 4. С. 318–319.