Марди и путешествие туда. Герман Мелвилл

для спасения Ярла, только приблизил успех нашего невероятного предприятия. Сделав пленниками двоих незнакомцев, я решил сохранять их как заложников, с помощью которых мы смогли бы реализовать свои планы без дальнейшего кровопролития.

      И здесь надо отметить, что некоторые туземцы были ранены в драке, в то время как все три их противника получили лишь несколько ушибов.

      Глава XLII

      Раскаяние

      Во время драки ни один мушкет не выстрелил. Первый, схваченный Ярлом, дал осечку, и, прежде чем он смог схватить другой, противник приблизился настолько, что уже невозможно было спустить курок. Его гарпун стал для него всем. И действительно, нет ничего лучше стального лезвия в бою. Оно появляется, охотно работает и никогда не устаёт. Ваш меч – это ваша жизнь и жизнь того вашего противника, которому он угрожает, и того, кто также сжимает его в своих руках. Он прикроет быстрее, чем шомпол; и работа сталью – игра без какого-либо перерыва. Есть вещи не менее смертельные, чем пули; и штык, дополняющий тонкий ствол, откуда вылетает заряд, более надёжен, чем порох.

      Связав наших заключённых и уложив их продольно через сиденья лодки, мы гребли за каноэ, подавая миролюбивые знаки.

      Замечу, что если и есть какая-либо вещь, способная обеспечить прилив сил в слабеющие вены, то это – вид побеждённого противника, обладавшего большей боевой готовностью, но которого некая потребность вынудила подчиниться вам. Не все победы триумфальны, не все завоеватели – герои.

      Когда мы приблизились к каноэ, стало ясно, что горечь от утраты их господина снова охватила разум оставшихся в живых. Поднимая руки, они проклинали нас и время от времени испускали из груди низкий, пронзительный вопль, характерный для их чувств. Как и прежде, слабые крики слышались из шатра. И всё это время тайна висела над морем и над злополучным каноэ.

      От этого вида словно железная булава упала на мою душу; будто проклятый колокол зазвонил в моём ухе! Именно из-за меня случилась та смерть, что вызвала пронзительные вопли, которые я теперь слышал. Этой рукой я превратил живого человека в мёртвого. Раскаяние тяжело свалилось на меня; и тут же я спросил самого себя, неужели смертельное дело, которое я совершил, перевешивает добродетельную причину спасения пленника от рабства; или основа поступка в том, что я участвовал в этом фатальном хулиганстве ради некой другой эгоистичной цели: романтических отношений с красивой девицей. Но, отогнав эту мысль, я поклялся быть человеком. Не я ли спаситель девы? Кто так не считает, тот ниже меня по духу.

      Мрачно глядя перед собой, Ярл тем временем угрожал нашим заключённым своим оружием, чтобы запугать их соплеменников. Затем честный Ярл отвёл свой гарпун. Но, потрясая своим ножом в воздухе, Самоа всё же бросил вызов незнакомцам, и от этого мы не смогли его удержать. Его языческая кровь кипела.

      Стоя на носу лодки, я уже уверял незнакомцев, что всё, что нам нужно, – это дева в шатре.