Марди и путешествие туда. Герман Мелвилл

и утопить, но настаивал на этом недолго.

      Идея убийства заразительна. Сначала я почти ухватился за это предложение, но быстро отклонил его. Ах! Аннэту, невыносимая Женщина! Спасите меня, боги, от того, чтобы снова быть запертым на судне с таким шершнем.

      Но что же делать с нею? И вот ещё что. До настоящего времени она продолжала выполнять обязанности, назначенные ей с начала путешествия, а именно те, что были из кулинарного раздела. От этого она была теперь отстранена. Её вертел был сломан. Мой Викинг торжественно утверждал, что он ничего больше не съест из её стряпни из страха быть отравленным. Да я сам почти верил, что в шалунье сидело преступное намерение приготовить нам бульон с беленой.

      Но что сказал Самоа обо всём этом? Относительно вопроса кулинарии, доверяя нам, как и раньше, он был всё же слеп к замышляемым, но ещё не содеянным грешкам своей супруги. Всё так и обстояло. И так же был слеп сам Велизарий относительно интриг Антонины!

      Есть свидетельства, что когда ему доложили о связи благородной дамы с молодым человеком Теодозиусом, то её введённый в заблуждение супруг обвинил сплетников в том, что это они и наградили его рогами.

      Однажды, охваченный внезапным желанием смягчить очередную кражу, Самоа гордо сообщил, что не встречал леди более добродетельной из всех существ её пола.

      Но, увы, бедная Аннэту, зачем говорить больше? И, вспоминая о тяжёлой судьбе, которая так скоро настигла тебя, я почти раскаиваюсь в том, что уже сумел слишком искренне тебя изобразить.

      Глава XXXVI

      «Парки» теряет душу

      Долгий штиль мы пережили в лодке, а затем Бог послал другой штиль на бригантину. Он был душным и долгим.

      В этом горячем штиле мы лежали неподвижные и застывшие, как командор Перри на полюсе. Солнце играло своими лучами на гладкой поверхности моря, как на леднике.

      В конце второго дня мы подняли глаза и смогли созерцать нижний слой ползущего голодного облака, расширяющегося, как армия, фланг за флангом, перед восточной частью горизонта. Ярл немедля и с тревогой указал на него.

      Здесь стоит сказать, что если в течение многих дней и недель экваториальные широты Тихого океана остаются самыми спокойными и самыми солнечными, то, когда штормы действительно приходят, они приходят полные сил, за короткий срок расходуя себя взрывом своего сконцентрированного гнева. Они налетают, как мамелюки: с энергией и издалека.

      Оставался целый час до заката, но солнце уже было почти совсем затенено. Казалось, оно, усталое, погружается посреди холодной скифской степи в туманную почву. Над штормовым облаком мелькали зловещие фрагменты вихрей, стремительно наступающих и отступающих: застрельщики Аттилы, брошенные впереди его гуннских кибиток. Ниже прерывистая тень скользила вдоль поверхности воды. Как только мы присмотрелись, облако приблизилось, ускорив свой подход.

      Со всей поспешностью мы продолжили сворачивать