Затемнения в Мюнхене. И Уве Клюг. 1942 год. Влад Евгеньевич Ревзин

развалился человек в черном кожаном плаще и шляпе; из под шарфа выглядывал темный галстук.

      – Добрый день, господин Клюг, – поздоровался он.

      Уве не ответил.

      Водитель тронул автомобиль, и тот, набирая обороты, двинулся обратно в лагерь, мимо грузовиков с солдатами.

      – Штурмбаннфюрер Райке, – сказал кожаный. – Как вы себя чувствуете, Клюг?

      – Все было в норме, – ответил Уве. -До вашего появления.

      Под ложечкой заныло. Этому Райке можно было не представляться. От него пахло гестапо.

      – Похоже, вам еще рано на фронт, – без тени улыбки сказал Райке. – Вам надо подготовиться, окрепнуть. Съездить на юг…

      Глава четвертая

      Война подходила к своему кульминационному пункту.

      Союзники планировали высадку в Италии. Русские, над которыми еще полгода тому назад, когда немцы подходили к Сталинграду и ворвались в Крым, нависла угроза поражения, теперь укрепились на берегу Волги, -и обе стороны отчаянно истребляли друг друга.

      Воздушные, налеты на территорию Германии перестали быть чем-то экстраординарным. 25 июля 1941 года, когда на фоне больших потерь военно-воздушных сил Красной армии министр пропаганды нацистской Германии Йозеф Геббельс объявил, что советская авиация разгромлена, и главнокомандующий люфтваффе Герман Геринг заявил: «Ни одна бомба никогда не упадёт на столицу рейха!», осталось далеко позади.

      Британцы на тяжелых Б-17 и ланкастерах принялись методично разрушать немецкие города, порты и заводы. Ходили упорные слухи, что к антигерманской коалиции присоединятся ВВС США.

      8-я и 15-я воздушные армии США находились в полной боевой готовности в Полербрук и Пайк-Райлинг в Британии.

      Колоссальная военная машина Гитлера начала давать сбои. Силы союзников готовились к нанесению решительных ударов. Третий Рейх напоминал серьезно раненого зверя, – опасного, но слабеющего с каждым днем.

      Руководители Германии, может и осознавали серьезность создавшегося положения, но не хотели признать это публично.

      Курта Штайнера все это, казалось, не интересовало.

      В управлении, – за глаза, конечно, его называли Надзирателем. Говаривали, что сам начальник отдела IV A 2, непосредственный руководитель Штайнера штурмбаннфюрер СС Курт Гайслер всерьез побаивался этого человека.

      Оберштурмфюрер Штайнер походил на хорошо смазанный пистолет, действующий безотказно, и соображения личной симпатии, заслуг или доверия начальства к «объекту» никогда его не останавливали.

      За его плечами осталось несколько разрушенных карьер, уничтоженные жизни, – и всегда обвинения в измене или преступной халатности очередного офицера подкреплялись железобетонными доказательствами.

      Он служил в Главном управлении имперской безопасности со дня основания, – конца сентября 1939 года.

      Его ценил и Гейдрих, и пришедший на смену Генрих Гиммлер. Бригадефюрер Вильгельм Крихбаум, заместитель группенфюрера СС Генриха Мюллера, также ценил исполнительного работника, но по непонятным причинам недолюбливал.

      Оберштурмфюрера,