Вернись ради меня. Хейди Перкс

мать немного выдыхается и набирает воздуха для нового монолога, я прошу мальчика описать, как он представляет себе удачный день.

      Он хмыкает и дергает плечом, но впервые с тех пор, как он здесь, поднимает голову и ловит мой взгляд.

      К концу консультации я убеждаюсь, что у родителей подростка несколько смещены приоритеты, однако у меня остается ощущение недосказанности, и я предлагаю уделить мальчику полчаса общения наедине в начале следующего сеанса.

      Провожая клиентов, я думаю о Бонни и детском психологе, к которому ее возили на материк. Не в первый раз я жалею, что рядом нет мамы, чтобы спросить, зачем ей это понадобилось. Иногда я ловлю себя на мысли, как бы мне хотелось усадить рядом собственных родителей и дать им возможность выговориться.

      Я бы спросила маму, как она могла отпустить Дэнни, а отца – чего он искал, когда сошелся с Оливией, и нашел ли это в итоге; сознавал ли он, что Оливия – полная мамина противоположность, и стало ли это причиной его выбора.

      Теперь папа живет в доме без излишеств, столь же строгом, как и его новые отношения, в которых нет места бурным сценам, сердитым словам и повышенному тону. А также смеху, привычке держаться за руки и тайным поцелуям, когда родители думали, что я не смотрю. С мамой у него так и было.

      Когда папа переехал к Оливии, я втайне думала, что он получил по заслугам, но после ухода Дэнни впервые засомневалась – может, в случившемся есть и мамина вина? Бонни, безусловно, считала именно так.

      Подойдя к столу администратора, я с наигранной небрежностью сообщаю, что, пожалуй, съезжу на остров и взгляну на место преступления. Таня привычно сдвигает очки на переносицу и медлит с ответом. Я сознаю, что жду от нее одобрения моей идеи.

      – Это называется синдром упущенных возможностей, – наконец изрекает она. – Когда у человека навязчивая боязнь упустить что-то любопытное.

      – Вы говорите обо мне как о вуайеристе, – обижаюсь я. – Лучше скажите прямо, если вам кажется, что моя идея ужасная.

      – Так и есть – идея ужасная. Меня к раскопанной могиле и силой не затащишь, но, с другой стороны, я и не думала никогда вернуться в наш городишко… – она вздрагивает. – А что думает Бонни?

      Я качаю головой.

      Моя сестра только удержит меня.

      – Вы ей не сказали?

      – Нет. И вообще, это всего лишь мысли, – говорю я, взмахивая рукой. В этот момент в коридоре появляются клиенты с прошлой недели, и я приглашаю их пройти в свой кабинет.

      – Знаете что, – заявляет Таня, когда они не слышат нас, – если вам захотелось поиграть в детектива, будьте осторожны. Полиция вас за излишнее любопытство не поблагодарит.

      – Роль детектива меня вовсе не привлекает, просто я давно не видела старых подруг.

      Я найду Джилл и спрошу, почему она ни разу мне не написала. Я никому не говорила, как терзалась поисками объяснений этой совершенно невероятной ситуации. Мне отчаянно хотелось, чтобы наша дружба не прервалась. Боль оттого, что меня забыли