Человек у руля. Нина Стиббе

на крыше нашего дома.

      Меня разбудил глухой шум, с которым сани приземлились на крыше, и я услышала позвякивание бубенцов, раздававшееся, когда олени нетерпеливо мотали головами. Никакая радость с тех пор не могла сравниться с той, что я испытала, когда услышала, как громыхает черепица под его тяжелыми сапогами, пока он идет к дымоходу. Я не рассчитывала увидеть его, я даже не хотела увидеть его, уже одно то, что я его слышала, было самым настоящим волшебством. Сейчас я думаю, что если бы я услышала, что на мой дом или рядом с ним сошел Иисус, я бы тоже почувствовала восторг, но на наш дом приземлился не Иисус, а Xmas-Дед, а личные встречи производят сильное впечатление.

      На следующее утро (Xmas-утро 1968 года), сидя в родительской кровати под балдахином, я рассказала, что слышала сани Xmas-Деда.

      – Ночью я слышала, как на нашу крышу приземлился Xmas-Дед, – сказала я, обращаясь в основном к маме.

      – Ты вроде бы этому не особо рада, – сказала она.

      – Я просто боюсь, что ничего лучше этого со мной не произойдет, – ответила я, – что лучшее уже случилось.

      – Обещаю, что будут события и получше, – сказала мама.

      – Но что может быть лучше? – спросила я.

      И тут вошел наш биологический отец и опустил на кровать красно-белую коробку. И не успели мы начать ее распаковывать, как из коробки высунул голову щенок (это была Дебби), и я думаю, что ее появление должно было стать лучше Xmas-Деда, и отчасти так и было, а отчасти нет.

      В тот год, когда мы впервые встречали Xmas в деревне, возникла спорная ситуация касательно того, кто будет представлять Xmas-Деда на ярмарке. В последние два года эту роль исполнял мистер Лонглейди, бухгалтер-пчеловод, сменивший на этом посту мистера Ломакса, кандидата от Либеральной партии, которого вывела из строя болезнь, из-за нее он не мог сидеть на стуле в зале церковных собраний достаточно продолжительное время, как того требовала роль. Но в этом году мистер Ломакс был готов снова вступить в должность, он согласовал свое возвращение с викарием и выговорил стул поудобнее.

      Моей семье не хотелось идти на деревенскую Xmas-ярмарку и стоять в очереди, чтобы получить апельсин из рук кандидата от Либеральной партии, – отчасти потому, что он видел отрывок из маминой пьесы, а отчасти потому, что в нас еще были живы воспоминания о потрясающем вертепе в универмаге «Фенуик» в Лестере. На Xmas «Фенуик» превращался в сказку, витрины там оформляли распрекрасно, и повсюду звучала традиционная музыка. А пробираясь к Xmas-Деду, можно было понюхать одеколон и посмотреть на аккуратно сложенные шерстяные шарфы. Да и сам Xmas-Дед был настоящим, не то что кандидат от Либеральной партии, под бородой которого скрывалось больное горло.

      Поэтому в результате семейного обсуждения мы приняли решение отправиться в «Фенуик», пусть ради этого нам придется проехать тридцать миль, долго стоять в очереди и, возможно, вытерпеть различные спонтанные выходки мамы.

      На что мы не рассчитывали, так это на то, что мама заедет на улицу, где мы раньше жили, и припаркуется прямо напротив ворот в форме арки нашего прежнего