Ветер и искры (сборник). Алексей Пехов

причинить ей мало-мальский вред.

      – Да, да. Нечто подобное ты мне уже говорила про некроманта, явившегося в ваш дом. Пойду-ка я спать. – И Целитель ушел.

      – Так скольких? – не утерпел я.

      Она не ожидала от меня подобного вопроса и вздрогнула:

      – Не начинай.

      – Отчего же? Мне, и вправду, любопытно узнать, на что ты способна.

      Теперь она избегала смотреть мне в глаза.

      – Я же сказала Шену…

      – Что ни одного. Ты даже не соврала. Пока «искра» вновь не разгорелась, ты не сможешь ничего. А сколько могла раньше?

      Лаэн явно был неприятен этот разговор. Я уже собирался услышать, что это не мое дело. Тем удивительнее было то, что она все-таки ответила:

      – Четырех.

      Горло перехватило стальными пальцами, стало трудно дышать, по спине проползла змейка холодных мурашек. Совершенно детский страх, пробуждающийся перед человеком, управляющим мертвыми, всколыхнулся во мне. Но я справился.

      Я ее люблю. И знаю, что она не такая, какой обычно рисуют ведьму-некроманта. Столько лет жизни бок о бок научили нас доверять друг другу. Ну… или почти научили. Лаэн смотрела на меня с испугом. Она уже пожалела о своей излишней откровенности и ждала, что же я скажу ей теперь.

      – Четырех. – Я посмаковал это слово. – Совсем неплохо для самоучки. Получается, ты дашь фору некоторым Белым. Спасибо, что наконец-то решилась мне рассказать.

      – Я давно хотела, но не знала, как ты это воспримешь, – последовал поспешный ответ.

      – Вполне тебя понимаю. – У меня перед глазами все еще висело видение оживших покойников. Признаюсь честно, не очень приятное зрелище. – Есть еще что-то, что я должен знать, солнышко?

      – Эти ушли? – Га-нор вернулся в совершенно неподходящий момент.

      – Да. Спать отправились. – Лаэн была счастлива, что неприятный для нее разговор откладывается на неопределенный срок.

      – Нам тоже пора. По шафу и на боковую, Серый?

      – Пожалуй.

      Северянин махнул рукой, и служанка сняла с подноса три кружки.

      – Хотел спросить, чем ты занимаешься, да все никак не получалось. – Рыжий окунул усы в темный напиток.

      – Не очень понимаю, о чем ты.

      – Как зарабатываешь сорены? Ты стрелок[33]?

      – Нет. Я плотник.

      Пожилой вояка ухмыльнулся:

      – Наверное, ты лучший в мире плотник, раз носишь с собой столько денег.

      – А у тебя острые глаза. – Моя улыбка вышла кривой.

      – Нет. У меня чуткие уши. Слышал, как звякает в вещмешке Лаэн. Их очень много. Звук, который издают крупные сорены, я ни с чем не спутаю.

      – Это ее наследство.

      – Я так и подумал, – открыто улыбнулся он. – Конечно же наследство. Плотник столько за всю жизнь не накопит.

      Было видно, что он не верит нам, но ему совершенно все равно, кто мы такие. За что люблю северян, так это за то, что они никогда не лезут в чужие дела.

      – Я рад, что мы смогли…

      – Нэсс, – окликнула меня Лаэн.

      – …разъяснить тебе…

      – Нэсс!

      Я

33

Здесь имеется в виду охотник за наградой, объявляемой за голову преступника городским магистратом.