Покоренный ее красотой. Элоиза Джеймс

Только что-нибудь легкое.

      Тинкл озадаченно нахмурился.

      – Огурцы, салат, что-нибудь в этом роде, – нетерпеливо добавила Зенобия. Когда за дворецким закрылась дверь, она указала на бюст Линнет. – С этим нужно что-то делать. Не скажу, что ты пухленькая, дорогая, но и на бесплотный дух не похожа.

      Линнет снова сосчитала до пяти.

      – У меня такая же фигура, как у мамы. И как у тебя.

      – Искушение для Сатаны, – буркнул ее отец. – Неприлично так обнажаться.

      – Не преувеличивай мое везение, – отозвалась Линнет. – Я искусила принца, но Князь Тьмы не появлялся.

      – Август не тянет даже на мелкого беса, – заметила ее тетка скептическим тоном. – Если подумать, то неудивительно, что ему не удалось тебя соблазнить. Он вообще-то бесхарактерный.

      – Не должно быть фасонов, в которых юные девушки выглядят как матроны, ожидающие ребенка, – сказал лорд Сандон. – А если есть, то я не желаю участвовать в этом. В том смысле, что я не стал бы их носить, будь я женщиной.

      – С каждым годом ты становишься все глупее! – фыркнула Зенобия. – Не понимаю, как моя сестра согласилась выйти за тебя замуж?

      – Мама любила папу, – заявила Линнет со всей твердостью, на которую была способна.

      Она стояла на этом с того вечера, когда застала свою мать с другим джентльменом в весьма интимной обстановке. «Я люблю твоего отца, – сказала Розалин. – Но, дорогая, таким женщинам, какя, любви недостаточно. Мне нужно поклонение, стихи, цветы, драгоценности… не говоря уже о том, что у Франсуа фигура, как у греческого бога, и оснастка, как у жеребца. – Линнет непонимающе моргнула, и ее мать добавила: – Не важно. Я объясню тебе позже, когда ты немного повзрослеешь».

      Она так и не вернулась к этой теме, но Линнет каким-то образом удалось достаточно просветиться, чтобы понять, что привлекало ее мать в мужчинах.

      Отец бросил на нее острый взгляд.

      – Розалин любила меня так же, как Август тебя. Короче: недостаточно.

      – Ради Бога! – вскричала Зенобия. – Зато этого достаточно, чтобы довести меня до депрессии! Неужели нельзя оставить бедную Розалин в покое? Я начинаю проклинать тот день, когда она решила принять твое предложение.

      – Я не виноват, что это все всплыло в памяти, – отозвался виконт с мрачным видом. – Линнет пошла в свою мать.

      – Это несправедливо, – заявила Линнет. – Я была образцом добродетели весь этот сезон.

      Лорд Сандон нахмурился.

      – Просто в тебе есть нечто такое…

      – Ты кажешься игривой, – сказала ее тетка не без сочувствия. – Помоги Боже Розалин, но это все ее вина. Она передала это тебе. Эту ямочку на щеке, эти искорки в глазах, эту улыбку. Ты выглядишь как ветреница.

      – Ветреница проводила бы время куда веселее, чем я, – возразила Линнет. – Я вела себя не менее скромно, чем любая другая девушка в свете. Можешь спросить миссис Хатчинс.

      – Это действительно кажется несправедливым, – согласилась Зенобия. Золотистая капелька меда повисла на ее булочке,