Желание верить. Виталий Вавикин

монстров на соседнем столе тревожно задергался – почуявший самку возбужденный самец.

      – Кто-нибудь, уберите отсюда этих уродов!

      – Прикажете их сжечь, штурмбанфюрер?

      – Нет. Заприте в камеры и наблюдайте.

      Когда суета вокруг закончилась, доктор Хирт снова обратил свой взгляд на Мадлен. Никогда прежде он не видел такой нежной кожи у взрослого человека. Она искушала желанием прикоснуться, ощутить ее бархат подушечками пальцев. Это желание было сильнее здравого смысла. Тело Мадлен вздрогнуло, отзываясь на прикосновение.

      – Ты прекрасна, – прошептал Хирт, проводя пальцами по ее приоткрытым губам.

      Теплое дыхание обожгло его кожу. Волнительная дрожь всколыхнула тело.

      – У нас получилось, Мадлен, – прошептал Хирт, борясь с желанием прикоснуться к ней губами. – У нас получилось.

5

      – Почему ты молчишь? – доктор Хирт пытливо заглядывал в голубые глаза.

      Камера, куда перевели Мадлен, была небольшой. Пара солдат непрерывно наблюдала за ней сквозь железную решетку. Вместе с ними неустанно дежурил один из лаборантов, записывая все, что происходит с новой подопытной. Иногда приходили врачи и брали на анализ кровь, кожу, слюну, ногти. Они измеряли ее череп, делали слепки лица, взвешивали… Их прикосновения причиняли боль. Их грубые руки, казалось, касаются костного мозга, терзают его. Их голоса были слишком далекими, а их мысли… О! Мадлен слышала все, о чем они думают, – непрерывный поток слов и фантазий. Они боялись ее. Сравнивали с тремя монстрами, заключенными в соседних камерах. Теперь это были братья Мадлен. Иногда их мысли долетали до нее. Такие кристально чистые! Они напоминали ей морозную свежесть, клубы пара, вырвавшегося из открытого рта.

      Иногда Мадлен приходила в ярость. Она срывала больничный халат, терзавший жесткой тканью ее нежную кожу, и стояла посреди камеры, наслаждаясь прохладой каменных стен. Это было все, чего она хотела, – стать паром, вырвавшимся изо рта. Затем приходили лаборанты и снова облачали ее в больничные одежды. Снова брали анализы.

      – Скажи, что ты помнишь меня! – шептал ей на ухо доктор Хирт.

      Мадлен смотрела на него и видела лишь образ, лицо. Его плоть ничего не значила для нее. Лишь его мысли. В них он желал ее. Желал все сильнее с каждым новым днем.

6

      – Останьтесь снаружи! – велел солдатам доктор Хирт.

      Он провел Мадлен в свой кабинет и закрыл дверь.

      – Ты помнишь это место?

      Он стоял за спиной Мадлен, пытаясь уловить запах ее волос.

      – Этот стол? Эти картины на стенах? Подойди. Они всегда нравились тебе.

      Мадлен бессмысленно смотрела на нелепое нагромождение разноцветных мазков.

      – Что ты чувствуешь, находясь здесь? Что ты чувствовала? Вспомни!

      Она молчала. Доктор Хирт осторожно взял ее за плечи. Мадлен вздрогнула.

      – Не бойся. – Он подвел ее к кровати. – Ты помнишь это место? Ты помнишь, чем мы занимались здесь?

      Мадлен снова перестала слышать его голос. Лишь мысли. Они стучали в его