Приступить к ликвидации (сборник). Эдуард Хруцкий

Андрей.

      – Вот письмо при обыске я нашел интересное. – Данилов протянул начальнику конверт.

      Тот взял его, вынул письмо, долго внимательно читал, потом зачем-то даже посмотрел бумагу на свет.

      – Любопытный документ. Весьма любопытный. Судя по некоторым деталям, обстановка четко напоминает Ленинград. Надо сориентировать ЛУР, подготовь спецсообщение.

      Дверь кабинета открылась, и на пороге появился помощник:

      – Товарищ полковник, капитан Муравьев срочно хочет видеть подполковника Данилова.

      – Зови, – сказал начальник. – Знаешь, Иван, нет ничего хуже, когда на штатских мундир надевают. Одних он тяготит, а другие, наоборот, превращаются в ходячий строевой устав. Полковник, подполковник, капитан. Ему бы в городской комендатуре цены не было.

      – Разрешите? – вошел Муравьев.

      Был он, как всегда, подтянут и бодр. Ни бессонная ночь, ни захват дачи Розанова совершенно не отразились на нем. И Данилов позавидовал его силе и молодости, вспоминая, с каким трудом он сам собирался на беседу в этот кабинет.

      – Товарищ полковник, – Игорь подошел к столу, – эксперты-искусствоведы дали заключение.

      – Давай. – Начальник взял акт.

      Он опять долго и внимательно читал его. Слишком долго, тем более что акт экспертизы написан страницах на пятнадцати.

      Начальник читал, что-то постоянно подчеркивая красным карандашом.

      Данилову внезапно захотелось спать. Состояние это было мучительным. Сон волнами наплывал на него, и тогда на секунду Иван Александрович отключался. Всего на одну секунду. Но секунды эти чередовались с удивительной последовательностью и становились все длиннее и длиннее.

      Начальник посмотрел на Данилова и шепнул Муравьеву:

      – Скажи, чтобы нам чай дали покрепче.

      Данилов не слышал этого, он спал. И во сне снова видел синие в утреннем свете сугробы у дачи Розанова, дом со смешной башенкой и поле до самого горизонта.

      – Иван, а Иван. – Начальник дотронулся до его плеча.

      Данилов открыл глаза, тряхнул головой:

      – Прошу прощения. Не понимаю, как это могло случиться.

      – Ничего, не у чужих людей, на, пей.

      Чай был ароматен и крепок. Данилов пил его мелкими глотками и чувствовал, как отступает сон и вязкая пелена инертности покидает его уставшее тело.

      – Ну, что сказать. Эксперты пишут, что у Розанова обнаружено много ценных вещей из собраний ленинградских коллекционеров и даже из госхранилища. Тут перечисляются предметы, представляющие особую ценность. В частности, золотой кубок работы Бенвенуто Челлини. Кстати, Муравьев, где вещи, изъятые у Розанова?

      – Как положено, товарищ начальник, в хранилище.

      – Ты их мне потом покажи. Больно они поэтически про них пишут. А то живем дураки дураками. Кражи да налеты. Продолжим наши игры. Какие соображения по поводу банды?

      – Будем усиленно работать с задержанными. Белова пошлю в Салтыковку, пусть отрабатывает связи Царевича.

      – А