Закон есть закон (сборник). Владимир Дэс

к стене.

      И замер там.

      Караулка была маленьким двухэтажным зданьицем.

      На первом этаже – комната начальника караула и его помощника-разводящего, да еще небольшая, на четыре топчана, комната отдыха.

      Комната, в которой началась ужасная бойня, была на втором этаже. Никто из находившихся внизу еще не знал, какой кошмар ждет их всех через считанные минуты.

      Все четверо внизу были здоровыми, сильными двадцатилетними парнями.

      Двое спали, сменившись с постов.

      Разводящий тоже дремал в комнате отдыха.

      Сержант, начальник караула, читал.

      И вдруг – страшный грохот наверху.

      Сержант отложил книжку, поморщился и крикнул:

      – Эй, что там у вас!

      Вначале Он замер.

      Но когда снизу закричали, Он, бросив свой автомат, быстро вернулся к пирамиде, взял другой, вставил в него магазин с десятью патронами и еще три магазина засунул в подсумок.

      По узкой крутой лестнице кто-то поднимался.

      Он почти наверняка знал, кто это. Сержант, начальник караула.

      Здоровый. Высокий. Уже женатый. Папой скоро станет: жена должна скоро родить.

      Он взял автомат в правую руку.

      Поудобней обхватил ладонью ручку и потрогал указательным пальцем тугой спусковой крючок.

      Ступеньки скрипели все ближе.

      «Нет, пожалуй, папой сержант не будет», – злорадно подумал Он, быстро вышел навстречу сержанту и, почти не целясь, разрядил рожок ему в живот.

      Тот, наверное, и понять-то ничего не успел – его буквально разорвало пополам, отбросив ноги и прочее далеко вниз.

      Еще успев выкинуть вперед руки, сержант покатился вниз, оставляя на ступеньках свои внутренности.

      Он же вставил новый рожок с патронами и медленно, чтобы не оскользнуться на крови, спустился по лестнице.

      Он был уже внизу, когда ничего не соображающий спросонья разводящий выскочил из комнаты отдыха в одной нательной рубашке и без сапог.

      Этого парня Он ненавидел лютой ненавистью.

      Белобрысый. С белесыми водянистыми глазами. Вечно с шуточками, подколочками.

      – Ага, нарушаешь, скотина! В карауле нельзя снимать гимнастерку и сапоги, – злорадно сказал Он и выстрелил в уже осмысленное, испуганное лицо разводящего.

      Ощущая жгучее наслаждение, прошелся очередью от лица вниз.

      Белая нательная рубаха разлетелась в клочья, разом окрасившиеся в ярко-красный цвет.

      Пули, очевидно, перебили ему ребра, потому что разводящий, отлетев к двери, весь как бы вывернулся – тело провалилось посредине.

      Он отодвинул сержанта, сменил рожок и открыл дверь в комнату отдыха.

      Двое курсантов, что были там, все уже поняли.

      Один забился под топчан и что-то истерично кричал оттуда.

      Другой пытался выломать решетку в единственном маленьком окошке.

      Похоже, ему это удалось.

      Призвав на помощь всех своих ангелов, он умудрился влезть в окно шириной не больше двух кулаков.

      Он дал по извивающемуся огузку, торчащему в окне, пару коротких очередей – хватит с него.

      Затем, не отпуская курка, прошелся