Книга Пыли. Тайное содружество. Филип Пулман

научных прорывах, о настоящей революции в теории, о сенсационных случаях толкований без помощи книг. Выходит, книги не нужны, они просто лишние! И Лира втайне от всех начала экспериментировать.

      На вторую ночь своего пребывания в трактире «Форель» она сидела в постели, опираясь на подушку, согнув колени и подоткнув со всех сторон одеяла. Алетиометр покоился в ее ладонях, сложенных чашечкой. Низкий скошенный потолок, обои в мелкий цветочек, ветхий коврик на полу у кровати – все было необычайно уютным и как будто давным-давно знакомым, а от мягкого желтого света нефтяной лампы казалось, что в комнате гораздо теплее, чем показывает термометр. Пан сидел под лампой; в старые добрые времена он бы свернулся теплым клубочком у Лиры на груди.

      – Что ты делаешь? – спросил он.

      В его голосе слышалась враждебность.

      – Собираюсь снова опробовать новый метод.

      – Зачем? В прошлый раз тебе от него стало плохо.

      – Я хочу его исследовать. Открыть что-то новое.

      – Мне этот новый метод не нравится. Не надо больше так делать.

      – Но почему?

      – Когда ты так делаешь, ты как будто пропадаешь. Я перестаю понимать, где ты. И мне кажется, ты и сама этого не понимаешь. Тебе не хватает воображения.

      – Что-о?

      – Будь у тебя побольше воображения, было бы не так плохо. Но…

      – Да что ты говоришь?! С чего это ты решил, что у меня нет воображения?

      – Я просто хочу сказать, что ты пытаешься от него избавиться и жить без него. А всё эти книги! Одна говорит, что его не существует, другая – что даже если и так, все равно неважно.

      – Да нет же, нет…

      – Ну, если тебя не интересует мое мнение, то и не спрашивай.

      – Но я не… – Лира не знала, что сказать. Этот разговор выбил ее из колеи. А Пан бесстрастно смотрел на нее и ждал, что она скажет дальше. – Что же мне делать? – наконец воскликнула она.

      Она имела в виду, что ей делать с Паном, как им все исправить. Но Пан понял ее иначе.

      – Ну, предполагается, что нужно дать волю воображению, – ответил он. – Но для тебя это не так-то просто, да?

      – Я не… на самом деле я… Слушай, Пан, я просто не понимаю, о чем ты. Мы как будто говорим на разных языках. Я не вижу связи…

      – А кстати, что именно ты хотела посмотреть?

      – Теперь уже и не знаю. Ты меня запутал. Но что-то где-то не так. И я хотела посмотреть – может, удастся выяснить, что именно.

      Пан отвел глаза и медленно поводил хвостом из стороны в сторону, а потом просто отвернулся, запрыгнул на обитое ситцем кресло и уснул, свернувшись калачиком.

      Значит, ей не хватает воображения? Она пытается от него избавиться? Ни разу за всю свою жизнь Лира не задумывалась, как у нее обстоят дела с этим качеством. А если бы задумалась, то, пожалуй, и признала бы, что за эту сторону ее личности отвечает, скорее, Пан, потому что сама по себе она была практичной, здравомыслящей, приземленной… Но откуда ей это было известно?

      Все