Оборотни Гведского леса. Вадим Россик

месьеры, что, как благоразумные люди, мы должны закрыться в своих комнатах и спокойно ожидать конца бури. Ведь на нас-то проклятие оборотня не распространяется.

      Мартиниус лукаво сморщил нос:

      – Вы верите в оборотней, маэстро?

      – А вы нет?

      – До сих пор у меня не было случая убедиться в их существовании. Может быть, теперь этот случай настал?

      – А вы смелый человек, ваша учёность, – маэстро Капучино смерил маленького старика насмешливо-обворожительным взглядом. – Должен сознаться, что я не так смел, как вы, поэтому выбираю крепкие запоры и решётки на окнах.

      – Да и копьё с серебряным остриём тоже не было бы лишним, – добавил Эмиль.

      – Лично я предпочёл бы двуствольный пистоль, заряженный серебряными пулями, – заметил маэстро Капучино, – а лучше трёхствольный.

      Мельхиор был согласен с блондинами. Ещё не хватало ко всем трудностям и неприятностям этой поездки прибавить знакомство с призраком древнего оборотня! Замок Волчий Клык с первого взгляда не понравился юноше. Он с отвращением оглядел замшелую обстановку гостиной и ему показалось, что голова лося со стены напротив подмигнула ему стеклянным глазом. Мельхиор вздрогнул.

      Эмиль с опаской посмотрел на закрытую дверь.

      – А вы заметили, месьеры, что здешний кастелян – вылитый оборотень Вульфоальд. Старый, жуткий и без правой руки. Точно такой, как из той летописи.

      На это замечание никто не ответил. В малой гостиной установилась тишина. Маэстро Капучино рассеяно вертел в руках нож, больше похожий на кинжал: довольно длинное лезвие, стальная рукоятка украшена драгоценным камнем и красивой гравировкой. Блестящий клинок так и мелькал между ловких пальцев фокусника. Мартиниус пил наливку, прикрыв глаза. Мельхиор недоверчиво присматривался к звериным головам. За стенами гудел ветер.

      Внезапно тишину нарушил зловещий звук гонга. Кто-то дубасил по нему, не щадя слуха обитателей замка.

      – Кого это принесло в такую метель? – удивился Эмиль.

      Нотариус открыл глаза.

      – Мельхиор, сходите и узнайте, кто приехал.

      Вместе с Мельхиором пошли и оба блондина. Когда они втроём спустились в холл, то увидели целую толпу, перед которой Сирапук тупо повторял хриплым голосом:

      – Сюда нельзя! Месьер барон будет гневаться.

      Толпа состояла из двух женщин и двух мужчин, закутанных до самых глаз в зимние одежды, покрытые коркой льда. От них пахло морозом. Женщины откинули капюшоны своих плащей с каракулевой подкладкой. К разочарованию Мельхиора, одна оказалась жуткой старой каргой, а другая – каргой ещё более жуткой и старой. Первая – попроще, с очень широкими бёдрами, недоверчивым взглядом и озабоченным выражением бледного, без кровинки лица, резко контрастирующего с длинными чёрными как смоль волосами, рассыпанными по плечам из-под вдовьего чепца. Скорее всего, крашеными. Даже не лица, а какого-то кошмара – настоящая ведьма – но другого лица у этой старухи всё равно не было. Вторая