Актриса на главную роль. Татьяна Алюшина

покажет, как видит ту или иную мизансцену. Да, достаточно жесткая, требовательная, но без пустых наездов и уж тем более истерик.

      Да ей и без надобности самоутверждаться, актеры и так безоговорочно ее слушают, как любимую воспитательницу младшая детсадовская группа. Есть в ней тихая сила, которая побуждает людей чувствовать, признавать ее авторитет и исполнять поставленную задачу. К тому же за время изоляции все откровенно истосковались по работе, да когда еще и будет такая постановка, настолько мощная, новаторская, яркая.

      – Про меня думаете? – поинтересовалась Глафира, с довольным видом откидываясь на спинку кресла.

      Грановский даже не стал спрашивать, как она догадалась.

      Это Глафира, а с ней многое непонятно, необъяснимо.

      – Гоняю, – позволив себе тяжкий вздох, подтвердил Тихон Анатольевич и деловито спросил: – Ну что, наелась-напилась?

      – О, да-а-а… – сытенько протянула Глафира. – Огромное вам душевное мерси. Вкусно было необычайно.

      – Зине Осиповне скажешь, – отмахнулся Грановский и оповестил, поднимаясь со стула: – С тобой пойду. Хочу посмотреть, как Гордеева войдет в работу.

      – Здорово, – порадовалась Глафира.

      Ну вот странная она все-таки… Любой другой режиссер на ее месте сразу же напрягся бы, расстроился, многие не любят показывать «сырую» работу, некоторые никого не разрешают пускать в зал во время репетиций. И уж тем более никто не любит, когда начальство приходит на инспекцию.

      А эта…

      – А мне нравится, – возразила Глафира, вновь словно прочитав его мысли – можете не хмыкать, Тихон Анатольевич. Посмотрите, вдруг что подскажете. Я все беру, что делу помогает.

      – Ох, Глафира, Глафира, – вздохнув, безнадежно махнул он рукой.

      – Знаю, знаю, странноватая я девица, вы говорили.

      – Ладно, идем, странноватая ты наша, – добродушно произнес он.

      – Тихон Анатольевич, тут Лена Земцова Глафиру Артемовну ждет, – сообщила Зинаида Осиповна без обычной своей задорности и улыбки.

      А Глаша прямо почувствовала, как изменились невидимые вибрации вокруг, словно приемная наполнилась напряженным, насыщенным зарядом.

      С присущим ей обостренным восприятием действительности она сразу же уловила, как совсем незаметно стороннему наблюдателю внутренне напрягся Тихон Анатольевич, как преобразилась его улыбка из искренней в показно-добродушную.

      Да и верная помощница Грановского была несколько напряжена, хотя это и мало кто бы заметил.

      Впрочем, это явно не ее дело и уж совершенно определенно ее не касается – в этом театре, как и в любом другом, имеются свои, сложившиеся годами устои, отношения, тайны, проблемы, какие-то местные реалии, интриги-дела, в которые она старалась не вникать.

      – Глафира Артемовна. – Лена Земцова поднялась с диванчика в углу и шагнула навстречу к ним с Грановским.

      А Глаша, глядя на нее, в очередной раз подумала: надо же, какая интересная у девушки внешность