Перетворцы. Алена Александрова

горячие мурашки.

      – Ты что наделала? – прошипела Люба.

      – В смысле?

      – Так нельзя, понимаешь ты это? Не тебе её судить! Какое ты имела право?

      Люба напирала, не давая опомниться. В общем-то, Кире эта заботливая соседка нравилась, но теперь хотелось скрыться. Своими претензиями она задевала чувствительные места, которые Кира не собиралась никому демонстрировать.

      – Ничего я не знаю! – Выкрик Киры отбросил Любу на несколько шагов. В комнату вбежала София, из-за занавесок выглядывала тётя Маша.

      Глядя на Киру округлившимися глазами, Люба встала с кровати, куда плюхнулась как от взрывной волны, и бочком вышла из комнаты, потянув за руку Софию. Быстро попрощавшись с тётей Машей, сёстры аккуратно закрыли за собой дверь.

      Тётя Маша, косо поглядывая на внучатую племянницу и совершенно забыв про свою ипохондрию, быстренько соорудила омлет. Она легко порхала по кухне, выставляя на стол белый хлеб, варенье и заваривая кофе.

      – Молоко и масло свежайшие, сметанка вот – ложка стоит, надо же. Хороший фермер, не обманывает. В следующий раз обещал сливок привезти, они тоже густые, вкусные, настоящие-то.

      Кира слушала тётку вполуха и поглощала завтрак, не чувствуя вкуса. Перед глазами поблёскивали жемчужины в серьгах и зелёный камень в кулоне. Рука так и тянулась к карману.

      Звонок в дверь рассеял видение. На пороге стояла та самая красивая женщина, что беседовала с Аскольдом.

      – Евгения Ивановна Батенко, следователь. – Она показала удостоверение.

      – Входите, входите, – с энтузиазмом пригласила тётя Маша. – Будете кофе? У нас свежесваренный, мы растворимый не покупаем.

      – Нет, благодарю. – Батенко прошла в комнату и села на предложенный тёткой стул.

      – Вы видели, что случилось у соседнего подъезда?

      – Ох нет, – запричитала тётя Маша, усаживаясь в кресло. – Я чистила плиту на кухне.

      – Разве окна вашей кухни выходят не во двор? – Следователь раскрыла блокнот.

      – Да, – после едва заметной паузы признала тётя Маша. – Но по радио сегодня передавали концерт, старинные романсы пели, я сделала погромче, вот всё и пропустила. Ай-ай-ай.

      Батенко прищурилась. Тётя Маша невозмутимо качала головой, шлёпая руками по коленям, цокая и изображая крайнее разочарование своей опрометчивостью.

      – А вы? – обратилась следователь к Кире.

      – Я спала, – сухо сказала Кира. Она пока не решила, стоило ли жалеть о пропущенном происшествии.

      – И шум вас не разбудил?

      – Куда там, – весело встряла тётя Маша. – Она работает до полуночи, потом не добудишься.

      – А где вы работаете?

      – Я дизайнер в рекламной компании, но работаю на дому. – Кире очень хотелось поскорее прекратить разговор. – Часто до глубокой ночи.

      – Вы хорошо знали Доминику Штанову? – продолжала расспрашивать Батенко.

      – Нет, – сухо ответила Кира. – Мы вообще не общались.

      – Вы, кажется, одного возраста?

      – Наверное, – пожала