Записки филиппинки (сборник). Нина Абрамович

телефон Бори Ц.

      – Зачем вам телефон Бориса? – спросил дедушка.

      – Да я хотела с ним пообщаться, – глупо сказала я, пряча под мышкой пухлый блокнот с нелепыми историями.

      – Мы телефон его никому не даем, – отчеканил кагэбэшный жучок.

      – Так мы же с ним дружили. Он у нас три месяца провел в Новой Каховке! – почти возмутилась я.

      – Знаю. Но телефон не дам, – стоял на своем шпион.

      – Почему? Он что?.. Зазнался? Президентом уже стал? – не унималась я, в ажиотаже жестикулируя руками. Блокнот мой выпал.

      Дедушка резко захлопнул двери.

      Я подняла блокнот и поплелась домой, гоня от себя плохие мысли. Дома я легко нашла интернет-адрес Бори Ц. Написала ему письмо, спросив, куда он подевался. И послала ему новый смешной случай из своей обширной коллекции.

      Боря Ц. не ответил.

      Темная тень от подушки накрыла меня тяжелым бременем. Я перестала спать и есть. Лицо осунулось. Тело растаяло от истощения.

      По телевизору я видела разжиревшего Борю Ц. в свите президента. И, когда телекамера выхватывала Борино лицо крупным планом, мне казалось, что он смотрит на меня уже укоризненно и почти с презрением.

      В одно хмурое утро, заколов булавками спадающие джинсы, я поплелась к Администрации Президента. С целью встретить Борю Ц. и объяснить ему, что история с подушкой – это печальное недопонимание.

      В администрацию меня не пустили, даже близко. Я стояла под каштаном, у ворот и ждала.

      Когда Боря Ц. вышел из здания, я поспешила к нему со словами оправдания и новой историей из блокнота. Боря с ненавистью глянул на меня и быстро сел в черную машину с тонированными окнами.

      Наверное, я умерла бы, как канцелярский чиновник Червяков. Но во мне еще есть силы доказать Боре Ц. свою невиновность.

      А толстый блокнот с жизненными историями о подобных происшествиях надо бы опубликовать в назидание другим.

      2.06.2012. Киев

      Привет, Бомбейкина!

      Глава 1

      Рококо

      Валькины котлеты весело шкварчат в сковородке, разнося одуряющий аромат по всему ее дому. Она улыбается мне своей фирменной детской улыбкой, которую я наблюдаю последние лет тридцать. С того самого момента, когда нас посадили с ней за одну школьную парту.

      Я глотаю слюнки. И режу мои лиловые помидоры. Большие, мясистые. Всего три штуки. Это моя скромная гостевая лепта, выторгованная у селян на Демеевском рынке.

      Кромсаю я помидоры в тарелке. Тарелку я предварительно вымыла. Пошкрябала остатками металлической губки, разлагающейся тут же, в Валькиной раковине. Простерилизовала тарелку в кипятке. И все это украдкой. Пока Валька возилась с котлетами.

      Не дай Бог заметит! И у нас снова начнется конфликт.

      – Маруська, возьми доску. На ней же удобнее. Кто же это салат на тарелке режет? – выросла за моей спиной Валька.

      Эх! Заметила все же! Смотрит ревностно. Сверлит глазами. Как зануда-училка на школяра, ляпающего орфографические ошибки в тетради. Куда только улыбочка