Царь всея Руси. Станислав Владимирович Далецкий

Степан продолжал пытать подьячего насчет царя, зная, что в доме Тимофея их никто не подслушает, а ключница Дарья, что вела хозяйство подьячего, ушла на ночь в свою избу, бывшую на соседней улице.

      – Говорят на Москве, что в опричнину царь Иоанн много невинных людей предал казни лютой по навету опричников и народ жил в страхе за жизнь и имущество? Правда ли это, Тимофей Гаврилович?

      – Повторю тебе, Степан, что это наветы вражеские. Иногда слух подлый бывает острее сабли.

      Но я тебе скажу другими словами. В году 1572 и потом, в 1574, поляки, выбирая себе короля, выдвигали на этот пост царя нашего Иоанна. Так вот, несмотря на Польскую взбалмошность, разве стала бы шляхта предлагать себе в короли нашего царя Иоанна, зная, что он жестокий и лютый к людям и может казнить за малый проступок, а то и вовсе без причины – просто по желанию. Никто такого злого человека себе в господа не захочет, и потому это вражеские слухи и тебе, Степан, негоже этими слухами пользоваться.

      – Ладно, – согласился Степан, – о царе Иоанне больше беседы вести не будем, но об опричнине свое слово, Тимофей Гаврилович, скажи на прощание: для пользы дела она послужила или во вред государству Московскому?

      – Конечно, пользы получилось больше, хотя и вред тоже проявился.

      На пользу стране опричнина рассеяла боярские роды, помешала гнездиться предательству, позволила царю Иоанну казнить заговорщиков против его власти и против государства. Опричное войско стало основой регулярной армии государства Московского – от них пошли стрелецкие полки.

      А вред от опричнины принесли те, кто на царской службе принялся набивать карманы и подводить честных людей под наказание, чтобы отобрать их имущество в свою пользу. Изменники проникли и в ближнее окружение царя, хотя он лично отбирал опричников, но в душу человеку не заглянешь, и не увидишь там, за правое дело вступает этот человек в опричнину или это стяжатель и даже предатель, притаившись, пролез в опричники, чтобы вредить царю и всему люду православному.

      Ладно, хватит лясы точить после бани, тебя, верно, жена Мария заждалась в постели, ожидая мужской ласки, после известия о зачатии дитя. Сегодня суббота, так что нет греха приласкать жену верную, пока полночь не наступила и этим делом заниматься нельзя.

      – Погоди, Тимофей, позволь спросить еще про опричников. В народе до сих пор ходит молва, что царь с опричниками предавались пирам да чревоугодничеству, в то время, как был неурожай и многие люди голодали и даже умерли? – спросил Степан, вставая с лавки.

      – Да, писарь, не научился ты думать разумно, – ответил Тимофей. -Царь Иоанн очень набожен, дни проводит в молитвах и свято чтит православные обычаи, по которым у нас в году больше двух сотен постных дней. Вот и пойми – мог бы царь Иоанн поститься сам, а в это время его дружина опричная бражничала бы рядом, во вред царским молитвам? Таких царь самолично бы предал наказанию, поскольку в вере был строг и непримирим. Так что ступай, Степан, под бок к женушке