Царь всея Руси. Станислав Владимирович Далецкий

осу, которая, измазавшись медом, не могла взлететь и принялась поедать мед со своего брюшка и крыльев.

      – На сладость меда не только осы тянутся, но и люди: где еще попробовать сладость, как не от меда? Потому на Руси издревле занимаются бортничеством и пчеловодством, что лучшей сладости, чем мед, нет на всем белом свете. «Слышал я, что есть в дальней стране Китае похожая сладость, которую называют сахаром, но пробовать самому не приходилось», – сказал Степан, усаживаясь на лавку возле стола, перекрестился на образа, взял кусок хлеба, намазал медом и принялся усердно жевать всухомятку.

      Закончив трапезу, Степан облизал пальцы, на которые пролились медовые нити с куска хлеба, и спросил Тимофея, который продолжал прихлебывать чай, вприкуску с медом.

      – Что-то Вас, Тимофей Гаврилович, долго не пришлось видеть, вот я и заглянул по-соседски, справиться о вашем здоровье. Не болит-ли спина, или какая другая хворь привязалась? Вы в почтенном уже возрасте и болеть вам не зазорно, но помощь от соседа может пригодиться.

      – Здоров я, Степан, – ответил Тимофей, заканчивая чаепитие, – меня не было в Москве с запрошлой недели: по указанию боярина Годунова пришлось съездить в Брянск и передать грамоту для воеводы, по случаю замирения с поляками. Зачем мне пришлось ехать – это разглашению не подлежит, но вчера я возвратился и вот сегодня отдыхаю дома и медком балуюсь. Если есть время, могу еще сказку про нашего царя Иоанна сказать – как, Степан, готов слушать старика?

      – Конечно, Тимофей Гаврилович, дело к вечеру, делать нечего, да и Мария моя пошла к соседке посудачить про женские дела. Помнишь, наверное, из семейной своей жизни, если бабы между собой завяжутся языками, то развязки долго ждать надо – ответил Степан и попросил подьячего: – Скажи-ка, Тимофей Гаврилович, о самом начале царствования Иоанна, когда он стал править единолично.

      Хорошо, сосед, только пойдем из дома на крылечко, где и поведу я речи про царя Иоанна – мне на солнышке думается проще и легче.

      Соседи вышли на крыльцо, присели, и Тимофей Гаврилович начал свой рассказ.

      – В прошлый раз мы вели беседу о детстве Иоанна и его отрочестве, теперь начнем про его полную власть говорить.

      Отстранив Шуйских от управления государством, Иоанн поручил дела своим родственника по матери – князьям Глинским, поскольку сам править еще не мог – не исполнилось ему пятнадцати лет, в которые, по воле отца, он должен был стать властным правителем.

      Но бояре давно переплелись родственными связями, и замена одних бояр на других не освобождает страну от боярского самовластия, которое за годы взросления Иоанна поразило все государство Московское.

      Царь ввел новый придворный чин – стольник, в которые набрал своих ровесников из знатных родов, и эти стольники прислуживали на парадных пирах за государевым столом. Но дети самовластных бояр были такими же стяжателями, как и их отцы и потому в стране никаких перемен к лучшему не происходило: бояре наживались, а народ беднел и не имел защиты от всяческих врагов: