Царь всея Руси. Станислав Владимирович Далецкий

годы

      Воскресным днем июля месяца 1582 года по латинскому исчислению, писарь Степан Кобыла зашел навестить своего соседа и начальника по Посольскому приказу – подьячего Тимофея Гавриловича Тимофеева, который вчера, в субботний день, не появился в приказе, сказавшись больным через мальчонку-посыльного.

      Тимофей лежал на печи, укутавшись тулупом. – Никак хворь пристала к Вам, Тимофей Гаврилович, – участливо справился Степан о здоровье подьячего.

      – Сам виноват: доставал воду из колодца, неловко повернулся, в спине щелкнуло и получился прострел поясницы, – пояснил Тимофей. – Теперь вот на печи под тулупом греюсь, положив на спину носок с горчицей, что принесла ключница Дарья. Эх, в баньке бы попариться – глядишь спину и отпустит, но Дарья сказала, что от бани может быть хуже, а тепло сухое и горчица дает.

      – У меня тоже два года назад прострел спины был, когда дрова колол и потянулся за чурбаном, – ответил Степан, присаживаясь на скамью у окна.

      – Я что зашел-то, Тимофей Гаврилович. Помнишь, в прошлом году я говорил о задумке написать про нашу жизнь при царе Иоанне Васильевиче. Потом женился на вдове Марии, по вашему совету, пока то да се и год прошел, но намерения своего я не оставил, да и Мария поддерживает меня и говорит, что письмо набивает руку и может пригодиться по службе в Посольском приказе, где Вы мой начальник.

      Попробовал я писать, но не получилось, – мало знаю, а что знаю – так по слухам больше и что из этих слухов правда, а где ложь, отличить не могу. Хочу, чтобы вы, Тимофей Гаврилович, рассказали мне про нашего царя и наше государство Московское, чтобы я после записал в свою книгу, что специально смастерил. Если Вы пожелаете, то рассказы эти я сейчас писать не буду, а что запишу потом, – непременно покажу вам и более никому.

      Сейчас вы болеете, а когда выздоровеете и будет время свободное, может быть, что и расскажете про дела царя нашего – ведь вы старше государя на шесть лет и по слухам видели его с младенческих лет в Кремле, где ваш батюшка служил в Посольском же приказе и тоже подьячим, пока не состарился и не оставил вас на своем месте с согласия дьяка Висковатого.

      – Моя болезнь не помеха для разговора, который может отвлечь от боли в спине и потому я согласен рассказать все, что знаю, наверное, про царя Иоанна Васильевича, прозванного в народе Грозным, после победы над Казанью, – ответил Тимофей Гаврилович, оживившись от одиночества на печи, да еще при болезни спины, – спрашивай, Степан, что хочешь узнать о жизни нашей.

      – Начните сначала, Тимофей Гаврилович, с самого рождения царя и потом проведите меня по всей его жизни и делам до нашего времени, – попросил Степан, удобнее устраиваясь на скамье.

      – Ладно, принеси мне квасу, что стоит в жбане на столе, что-то в горле пересохло и слушай мой долгий рассказ про царское детство, чему лично я свидетель, – сказал Тимофей Гаврилович, отпил квасу прямо из жбана, и начал так:

      – Царь Иоанн родился 25 августа