Живые тридцать сребреников. Петр Ингвин

не выжить. Если человек допустил свою гибель, это говорило о том, что не таким уж умным был при жизни.

      Когда случалось долгожданное «просто поболтать», у Сергея с завидной регулярностью отнимался язык, особенно, если глаза глядели в глаза, а во встречных прятался мир без дна и края. Кажется, собеседница ничего не замечала – немногословность и некоторая зажатость воспринимались серьезностью, Мира ценила в Сергее именно это. Он оправдывал ожидания – превосходно учился, чтобы помочь, если потребуется, или ответить на вопрос, который бесполезно задавать другим, а также занимался собой до потери пульса, параллельно изучал несколько курсов в разных областях знания… опять же – не для себя. Чтобы мечта сбылась, он должен был на голову превосходить конкурентов.

      Темы затрагивались самые разные, начиналось обычно со злободневного – вроде подтирания оценок в виртуальном дневнике и смешных задников во время онлайн-уроков. За первое учителя наказывали, но фон за спиной во время занятий – единственное средство самовыражения школьника. Если ученик знал меру, на такие шалости закрывали глаза, и тогда экраны сияли забавной милотой, наивными попытками сострить и глупыми лозунгами вроде «Всех дел не переделаешь» или «Хорошо там, где меня нет, могу прийти и доказать». У большинства интерактивный календарь с расписанием отличался от стандартного галактического, в нем что ни месяц, то сопутствующее местным условиям веселье: «Январь, янвраль, январт, янврель, янврай…» В ответ на это учителя предлагали прийти на экзамен в «янврае» и шутливые месяца тут же исчезали. А через недельку-другую появлялись вновь, но с новыми изысками.

      Сергей подобным не баловался, за его спиной всегда выступали ряды полок с многомерными пособиями, а разбавляло их единственное исключение – макет космической яхты. На всей планете яхты имелись у нескольких человек, прочим оставалось мечтать и довольствоваться игрушками. Но однажды, Сергей уверен, и у него будет такая. Не может не быть. И в один из лучших моментов жизни он повезет на ней некую златовласку в чудесное далекое путешествие…

      Мира, как и все, разговаривала из своей комнаты, и было любопытно разглядывать обстановку. Любая девчоночья комната совершенно не похожа на мальчишескую, даже сравнивать нельзя. А уж конкретная эта…

      В режиме обоев ее стены обычно покрывали картины – проекции из музеев. Сказывалась дружба Миры с повернутым на живописи Виком. Разного размера картин, написанных разными художниками в разных стилях, на заднем плане помещалось много, периодически они менялись – сказывались новое увлечение хозяйки или смена ее настроения. Кроме картин, остальное составляло стандартный набор: рабочий стол со стулом-трансформером и кровать. Шкафы прятались в стенах, ни об их количестве, ни, тем более, о содержании узнать было невозможно. Окон не существовало, их видели только в новостях из Столицы и прочих систем Конфеда. Подо льдом требовались только двери и тоннели – в соседние помещения и наружу. Волны и загоравшие под обжигающими лучами люди, что часто встречались на картинах и заставках виртуальных экранов,