Последняя. Ирина Кассета

день тянулся бесконечно долго. Вокруг был лишь лес, редкие болота и вечные шорохи, которых я лишь недавно перестала бояться. Погода выдалась на удивление чудной. К вечеру, конечно, холодало, но не так сильно, чтобы этого не пережить. Мы остановились на ночь, я рухнула на землю и, сняв сапоги, стала массировать ноги. От усталости они буквально гудели. Димитрий тем временем разжег костер, разделал глухаря и поставил жарить. Все в той же надоедающей тишине.

      – Ты устала? – вывел меня из своих мыслей вопрос.

      – Никогда столько не ходила, и за постель я бы сейчас продала самое дорогое, что есть. Если бы оно, конечно, было – он улыбнулся неожиданно доброй улыбкой. Я же решила в полной мере воспользоваться тем, что он нарушил молчание. – Долго еще идти?

      – Достаточно, – сказал он более благосклонно.

      – Достаточно, чтобы оставшийся путь ты нес меня на руках? – он даже удивился такой наглости, потом покачал головой.

      – Мне тоже нелегко, тем более с таким грузом, – он бросил взгляд на меня. Было обидно. – Сегодня похолодает, ложись спать со мной, – от этих слов я отшатнулась. – Я тебя не трону, – от этих слов по коже побежали мурашки страха, я уже это слышала. – Так просто будет теплее, – видя мой испуг, сказал он.

      – Нет, спасибо…

      – Не спорь, я не хочу, чтобы ты подхватила воспаление, – он посмотрел на меня серьезно, и было что-то в его глазах, новое и странное.

      – Я не могу, извини, – ответила я после паузы.

      – Делай как угодно, – сказал он зло и, постелив плащ на землю, улегся. Я последовала его примеру и легла поближе к костру.

      Ночью, вопреки моему желанию, действительно очень похолодало. К тому же налетел ветер, и у меня зуб на зуб не попадал. Все попытки уснуть оканчивались провалом. Димитрий крутился и ругался, но так, чтобы я слышала, какая именно дура, и что делать со своей гордостью. Он встал, подошел ко мне и просто лег рядом, обняв и накрыв своим плащом. Я оцепенела от страха, потому что сейчас в моих мыслях был другой мужчина, который хотел воспользоваться мною при первом же случае. Я лежала, практически не дыша, видела, как ветер гнет деревья. Вся внутри собралась, будто действительно ожидая, что сейчас он сорвет с меня одежду, закроет рот рукой… И… И?

      Димитрий спал, его мои мысли не волновали. Он не попытался ничего сделать, и страх, сковавший горло, отступил. Он спрятался где-то ниже, не исчезнув полностью, но уже позволил мне дышать и засыпать. Без сновидений, в спокойствии.

      Правда, проспать пришлось недолго, на весь сон ушло часа четыре. Причем уснуть по-настоящему я смогла только в последний час. Димитрий, не жалея, разбудил меня, дал в руки застывшее холодное мясо и сказал:

      – Идем, останавливаться больше времени нет, – и мы продолжили путь.

      Наблюдая в течение трех дней спину Димитрия, я уже почти стала его тенью. Повторять его движения и остановки, следить за тем, куда он смотрит, и видеть то, что он видит. Между нами будто потихоньку рушилась стена, теперь я могла