Планета Афон. Крестный Ход. Мигель Severo

так плохо о людях думать? – Света была не на шутку раздосадована. – Может у него мать больная или ещё какое несчастье в семье. А Вы сразу ярлыки людям вешаете…

      – Ладно, прости, если что лишнее брякнул, – мне не хотелось, чтобы мы расстались с ней на минорной ноте. – Но всё же пивом спекулировать занятие не для мужчин, согласись?

      – А Вы, вот, чем занимаетесь? – она прожгла меня карими очами, будто электросваркой.

      – Я-то? Вообще-то писатель, иногда стихи кропаю, иногда прозу. На что вдохновение найдёт. Ты, вот, подвигла меня стих написать, в Керчи постараюсь вручить тебе его.

      Светлана не нашлась, чем ответить, и ошарашенно глядела на меня. В её незамутнённом сознании при слове «писатель» представлялся, видимо, Тургенев или Достоевский, Шекспир или на худой конец Ирвин Шоу.

      А тут вдруг занюханный дядька, который торгуется с каким-то фраером из-за бутылки пива; который едет не в люксе, а в плацкартном вагоне скотовоза, и не в Париж или в Лондон на фестиваль, а в Богом забытую археологическую экспедицию.

      Чтобы развеять её сомнения, азъ недостойный решил прочитать коротенький стишок на тему своего последнего паломничества. А последнее было ни много ни мало во град Хлынов, что раскинулся по берегам реки Вятки.

      Иными словами, стих повествовал о Великорецком Крестном ходе, который совершается каждый год в начале июня из града Хлынова на берег реки Великой, на место явления Чудотворного образа святителя Николая, архиепископа Мир Ликийских. Пять дней и пять ночей десятки тысяч человек идут и в жару, и в непогоду, чтобы поклониться святому месту и совершить омовение в освящённых водах Великой реки.

      Света слушала, не проронив при этом ни слова, а когда за окном Джанкой сделал нам Au revoir[10], также молча открыла дверь в вагон, так как мои руки были заняты, и проследовала на своё рабочее место. Поскольку до самой Керчи крупных остановок больше не ожидалось, она позволила себе расслабиться, лишь одарив меня на прощание лучезарной улыбкой.

      Глава V. «Паче молитвы»

      Как-то один человек пришёл в монастырь и, увидев, что вся братия усердно труждается, заметил настоятелю словами из Священного Писания:

      – Старайтесь не о пище тленной. «Мария же избрала благую часть» [Лк.10;4].

      Настоятель повелел дать ему книгу и отправил в пустующую келью.

      Когда наступил девятый час, гость стал прислушиваться у дверей, не посылают ли за ним к трапезе. Так как его никто не звал, то он сам поднялся, подошёл к настоятелю и сказал:

      – Авва, разве братия сегодня не трапезничала?

      – Трапезничала, – отвечает настоятель.

      – Почему же меня не позвали? – искренне удивился гость.

      – Потому что, – ответил ему настоятель, – ты человек духовный и не имеешь нужды в пище. А мы, плотские, мучимы алкотой и жаждой, а потому труждаемся. Ты избрал благую часть, проведя целый день в чтении, для чего же тебе пища телесная?

      Человек всё понял, поклонился старцу

10

Au revoir (франц.) – до свидания.