Стёртая. Тери Терри

закатывает глаза.

      – Да, Бен, ты пропустил представление. Бен, это Кайла. Кайла, это Бен.

      – Добро пожаловать, – говорит он и улыбается прямо мне в глаза.

      – Спасибо. – Я смотрю в пол.

      – Тогда давайте все-таки начнем? – предлагает Пенни и, пройдясь взглядом по кругу, останавливается на мне. – Кайла, почему мы здесь? Почему мы все здесь?

      Я молчу.

      Тот ответ, что вертится у меня в голове – потому что должны здесь быть, – может быть, и верен фактически, но неправилен. В больнице я узнала, что, хотя Группа и считается местом безопасным, где говорить можно все, излишне откровенничать все же не стоит. Для меня это несколько раз заканчивалось тем, что доктор Лизандер подолгу ковырялась потом в моей голове, из-за чего я несколько дней чувствовала себя не в своей тарелке.

      Улыбаюсь и молчу. Сестры, из тех, что не успели узнать меня получше, обычно попадаются на эту уловку.

      – Кайла, мы здесь для того, чтобы поддерживать друг друга на этапе перехода от больницы к семьям и обществу, – отвечает Пенни на собственный вопрос. – Итак, почему ты оказалась в больнице? – Она широко улыбается.

      А вот это уже интереснее. В том смысле, что да, я знаю, что они со мной сделали. В общем смысле. Они стерли синапсы и нейронные связи в моем мозге, то, что составляло меня: мою личность, мои воспоминания. Обычные причины, по которым проводится Зачистка, мне известны, и самая распространенная среди них та, что человек представляет опасность для себя или общества. Какая причина сыграла в моем случае, я не знаю. Может быть, ответ на этот вопрос кроется где-то в файлах сестры Пенни?

      – Ну, Кайла? – говорит она.

      – Вот вы мне и скажите.

      Тори поднимает голову, и наши взгляды встречаются. Ее глаза смеются.

      Пенни сдвигает брови. Я проходила такое много раз и знаю, что никакого толкового ответа у нее нет. Но прежде чем Пенни успевает как-то отреагировать, на помощь мне приходит Бен.

      – Нам дали новое начало. – Он снова улыбается мне, а я испытываю настоящий шок узнавания: влажные карие глаза, зачесанные назад и вьющиеся за ушами темные волосы – все какое-то знакомое. Как будто мы уже встречались. Я одергиваю себя и заставляю отвернуться.

      – Совершенно верно, – говорит Пенни. – Итак, сегодня мы продолжим с того места, где остановились на прошлой неделе. Кто-нибудь помнит, что мы собирались рассказать Кайле?

      Она обводит глазами круг, но желающих не находится.

      – Мы говорили о поддержании наших уровней. Какие они у каждого из нас?

      Мы послушно проверяем и называем. У меня самый низкий – 4.8.

      – Какая у тебя стратегия? – озабоченно спрашивает Пенни.

      – Что вы имеете в виду?

      – Если твой уровень падает, что ты делаешь, чтобы поднять его?

      – Съедаю шоколадку. Обнимаю кого-нибудь. Или глажу кота.

      – Это все внешние факторы. А внутренние?

      Что ж, может быть, мы действительно научимся чему-то полезному.

      – К достижению какого уровня мы стремимся? – обращается она