Иван Грозный. Конец крымской орды. Александр Тамоников

бы ласково.

      – Одного зарубил бы, а второй прибил бы тебя.

      – Это как Богу угодно. Но думаю, что справился бы. На берегу меня старший сын в лодке ждет. Рекой ушли бы.

      – И показал бы сотнику, куда делись жители деревни.

      – Нет, мы ушли бы дальше по течению, а в версте излучина, там затон, в нем трава высокая. Вытащили бы лодку на берег и до своих дошли бы.

      – Сын, говоришь?

      – А как же. У меня все как у людей. Жена работящая, пригожая, два сына и две дочери. Семья добрая, дружная.

      – Ты пошел на это, имея семью?

      – Иначе не мог. Должен же кто-то бить татар, коли полки царя Ивана Васильевича с ними не справились, позволили нехристям грабить земли наши, защищали только Москву.

      Гранов вскинул глаза на мужика и спросил:

      – А ты не знаешь, что с Москвой стало?

      – Нет. Того у нас никто не ведает. Вот только отчего-то трупов по реке плыло много, теперь поменьше. Но голова наш говорил, что это может быть из-за разбоя крымчаков на подходе к Москве, у реки.

      – Это тела людей, погибших в городе.

      – Боже милостивый, спаси и сохрани! Что ты такое говоришь? С чего из Москвы? Или… – Он замолчал, испугался собственной догадки.

      Гранов тяжело вздохнул и сказал:

      – Да, Ипат Волин, беда на Москве большая. Такая, какой никогда и не было.

      – Неужто ворогу царь столицу свою сдал?

      – Нет, Ипат. Москву не сдали. Она вся выгорела.

      – Как же?..

      Гранов поведал мужику о том, что случилось в столице.

      Мужика словно столбняк хватил. Он стоял, глядел на ратника и часто моргал.

      – Эй, Ипат! – окликнул его Гранов.

      Тот пришел в себя и пробубнил.

      – Вот так дела! Это что же, нет теперь Москвы?

      – Сплошное пожарище.

      – Так вот почему столько тел в воде. Люди пытались спастись, река и приняла их. Беда. На деревне узнают, не поверят.

      – Ничего, Ипат, Москву отстроим. Я думаю, что вы всей деревней должны туда идти. Там теперь рабочие руки очень нужны. Но это не мое дело.

      – Так кто вы?

      – Дружина, которая выполняла наказ царя. Мы должны были бить татарам в спину, когда они осадят город. Да вот не случилось встретить их на Москве. Пошли вдогон.

      – Вот как. Дружина, значит?

      – Дружина. Особая, опричная.

      – Да ладно.

      – Почему не веришь?

      – Так про опричников… – Мужик замялся, осторожно глянул на Гранова.

      – Знаю, что у тебя на уме. Пугали вас вельможи московские опричниками?

      – Не хвалили их. Тут вотчина боярина Сухина. Так он и его люди, которые наведывались сюда каждое лето, кроме этого, говорили, что лютуют опричники, невинных людей хватают, к себе на двор или в слободу свозят, там в котлах живыми варят.

      – И вы поверили?

      – Как боярину не верить да челяди его?

      – Понятно. Значит, мы хуже крымчаков?

      – Я того не говорил.

      – Но думал, да?

      – Нет.

      – Думал. А зря. Мы уже какой год исполняем наказы царя и больше