Одеон. Катя Майорова

и села. – В этом вся проблема. Мне абсолютно всё равно. Наверное, только выкидыши ещё напоминают мне о том, что я живая.

      – Понимаю, – грустно сказала Саша. – Ну, в смысле, не понимаю, но понимаю.

      Саша была девственницей. Это могло показаться странным: в 25 лет и ни разу не было секса, но для меня это странным не было. И не потому, что с Сашей что-то не так, а потому что это жизнь.

      – Тебе не надо было сегодня на учёбу? – я решила сменить тему.

      – Надо было, но я решила остаться, побыть с тобой.

      – Как вообще твоя Сорбонна поживает? Все хорошо?

      – Ты, как моя мама.

      – А как, кстати, у тёти Ларисы дела?

      – Нормально, – на лице Саши появилось раздражение. – Опять вчера поругались.

      – Из-за чего?

      – Да, короче, – Саша села, взяла бутылку и подлила себе ещё вина. —Говорили вчера по скайпу, и мама опять завела шарманку про то, что я толстая, что у меня нет отношений, что я занимаюсь своей литературой и закончу в нищите, как и они, и что я здесь, в Париже, только благодаря тебе и Паше, и всё в этом духе.

      – Ну, и что такого? Просто она переживает.

      – Рит, ты уж прости, конечно, – Саша отпила вина. – Но тебе не понять, когда тебя вечно критикует собственная мать.

      Я не обиделась на слова Саши, мы открыто об этом говорили, но скорее мне стало за неё грустно. Да, быть может, Лариса, как и большинство родителей, не умеет выражать свою заботу деликатно, без резких суждений, но она очень любила свою дочь и тревожилась о ней. Это куда лучше, чем когда у тебя матери вовсе нет.

      – Конечно, не понять, – ответила я. – Но лучше бы я выслушивала критику от родной матери, чем все подростковые годы встречала и провожала бесконечный хоровод отцовских шлюх.

      – Вот, видишь, у тебя тоже есть обиды на отца.

      – Ну, есть, и что?

      – А у кого-то отца нет вообще, и вот он бы сейчас сидел и стыдил тебя, какая ты неблагодарная дрянь.

      – Саш, я не стыдила тебя, что ты неблагодарная дрянь.

      – Именно это ты и делала, – Саша, надувшись, встала с матраца и пошла в сторону кухни.

      – Саш, ну, что за детский сад?

      Она сделала вид, будто не слышит меня из-за шума воды в кране, наливая воду в стакан.

      – Ц, – я цыкнула и начала вставать. – Ну, что ты обижаешься?

      Саша начала демонстративно пить воду, чтобы не отвечать мне. Я подошла к кухне, ещё чувствуя слабость в ногах, и, опершись на столешницу, встала прямо перед ней. Та продолжала делать вид, будто меня нет.

      – Ты как маленькая, – сказала я, заглянув ей лицо.

      – Сама ты маленькая, – Саша со стуком поставила стакан на стол.

      – Нет, я уже старая больная женщина, а ты мелкая. И вредная. Но я всё равно тебя люблю.

      – Видела, ты «Степного волка» читаешь, – Саша перевела тему, что всегда делала, когда знала, что перегнула палку, но признавать это не хотела. – Нет, я не рылась в твоих вещах, просто когда переодевала тебя в пижаму, увидела книгу.

      – Да, но мне что-то не зашло, – с улыбкой сказала я.

      – М-м-м, – протянула Саша. – Понятно.

      Я взяла чистый стакан и тоже набрала