Шотландская любовь. Карен Рэнни

менял им воду. Дойдя до стены, Шона пошла помогать Хелен.

      – Вот это зрелище. Графиня Мортон драит пол.

      Она замерла, будто приросла к месту, – да, на четвереньках, со щеткой в руках.

      Разумеется, это Гордон. Полковник сэр Гордон – какой глупый титул! Разумеется, он заявился именно сейчас, когда у нее пот катится со лба, а вымокшие рукава платья противно липнут к рукам.

      И разумеется, она очень испачкалась.

      Шона не подняла глаз и ничего не ответила. Пусть болтает что хочет: если она вступит с ним в перепалку, пол чище не станет. Он что-то сказал Фергусу – она не расслышала что, – но оба засмеялись. Шона стиснула зубы.

      Какой отвратительный человек.

      Она посмотрела на Хелен. Печально, если она выглядит так же плохо, как ее компаньонка. Больше разговоров слышно не было, и Шона рискнула посмотреть на дверь: Фергус и Гордон куда-то исчезли.

      – Как думаешь, он привез еды? – шепотом спросила Хелен, и на лице ее отразилась надежда, которая тут же вспыхнула в душе самой Шоны.

      – Если так, то пусть говорит обо мне, что ему вздумается, – сказала Шона и встала.

      Она оглядела свое платье: мало того что на нем темнели пятна от воды, оно еще и было очень грязным – словно им оттирали полы. Под ногтями появилась траурная кайма, лицо горело. Возможно, на щеках и лбу грязные разводы. А в том, что волосы в полнейшем беспорядке, Шона даже не сомневалась: несколько прядей уже выбились из-под импровизированной ленты, которой она повязала голову.

      Шона расправила плечи и осмотрела комнату.

      – Здесь мы сделали все, что было в наших силах, – провозгласила она, когда Хелен закончила со своей частью работы и встала.

      – Может, перекусим немножко? – с робкой надеждой осведомилась Хелен.

      В животе у Шоны тоже заурчало.

      Она кивнула и повела Хелен в Нижний двор, моля Бога, чтобы Гордон и впрямь привез им продукты.

      Продукты?

      Он, кажется, притащил с собой всю северо-восточную Шотландию.

      В этот момент они с Фергусом и Старым Недом как раз разгружали телегу, в которой уместилось столько корзин, кувшинов и горшков с припасами, сколько им не съесть и за месяц. Более того, там же лежали два говяжьих бока.

      Он что, решил, что они тут голодают?

      Первое облегчение сменилось тревогой: да, он знал, доподлинно знал, с какими именно трудностями они столкнулись.

      Стыд обжигающей волной начал подниматься от кончиков пальцев на ногах, охватил все тело и расцвел ярким румянцем на щеках.

      Надо бы отказаться от его щедрого дара и выгнать взашей, объяснив в двух словах, что она не нуждается в жалости.

      Однако следовало подумать и об остальных. О Фергусе, который еще не полностью оправился от ран. О Хелен, которая некогда чудесным образом спаслась от нищеты, а теперь снова с ней повстречалась. Она уже несколько месяцев не могла платить Хелен жалованье компаньонки. А та лишь отвечала, что ей вполне достаточно крыши над головой и куска хлеба.

      Настал момент, когда она не может обеспечить ее