Таня Гроттер и проклятие некромага. Дмитрий Емец

таких свиней-копилок? А, ну да! Твой папахен же выпил всю кровь из вампиров!.. Ты бы хоть Гроттерше скинула что-нибудь с барского плеча! А то совсем измордовали Золушку!

      – Я ей предлагала. Не берет. Говорит, размер не ее, – оправдываясь, сказала Пипа.

      – Кто спорит, что не ее. Никто не просил Гроттершу так кошмарно толстеть! – хмыкнула Склепова и перевела взгляд на Бульонова, голова которого терялась где-то в вышине. Рядом с низенькой Пипой он возвышался как подъемный кран.

      – Привет, Геннадий! Как твое ничего? Все акселератствуем? Растем-цветем-звереем?

      Бульонов грустно вздохнул с высоты.

      – Ну-ну, не зазнавайся, коварный человек! Что в вас, лосях, проку? Мне всегда нравились маленькие мужчины! Именно поэтому я и завела себе Гуню, чтобы понять, как много я потеряла! – продолжала Склепова.

      Болтая, Гробыня не могла устоять на одном месте. То подбегала к стене и заглядывала вниз, то начинала вертеть Пипу, изучая ее платье, то отскакивала к Тане. Жизненные силы переполняли ее. Это был не человек, а какой-то электромотор. Гуня, погребенный под горой чемоданов, рядом с Гробыней казался приунывшим флегматиком. Ягуну захотелось поддержать его, сказать ему что-то ободряющее.

      – Ты в курсе, что вы еще даже на обед успеваете? – спросил он.

      При слове «обед» Гуня поднял голову. В его утомленных совместной жизнью с электромотором глазах зажегся интерес.

      – Гуня не хочет есть. Он пытается сказать, что вполне потерпит до вечера! – заявила Гробыня.

      Гломов посмотрел на ее шею взглядом вышедшего на охоту тигра.

      – Спокойно, медвежонок! Все знают, что ты у меня хороший и ручной! Будь такой добренький, отнеси чемоданчики своей девочки в комнатку Гроттерши, а меня убьешь вечером после кормежки!

      – А почему в мою? – спросила Таня, оценивая количество чемоданов.

      – Потому что ни в какую другую такая куча шмотья не влезет. К Пипе даже иголку надо проталкивать вдвоем, а у Ягуна все провоняет чешуей. Можно, конечно, в кабинет к Сардику, но я скромная девушка и не решусь сама навязаться.

      Вообразив, как шумная Гробыня и ее пыхтящий Гуня с чемоданами впираются в кабинет к академику, Таня едва удержалась от улыбки. А тут еще один из чемоданов расстегнулся, и из него выкатилась красивая яркая пачка.

      – Макароны «Макфа»! – удивленно сказала Таня, поднимая ее. – «Макфа» – это от слова «маг»?

      – Не уверена, но не исключено. На самом деле я ценю «Макфу» за то, что могу восполнить ими свою потребность в углеводах и одновременно сохранить идеальную фигуру, – кивнула Склепова.

      Гуня наконец застегнул чемодан и убито поплелся к лестнице.

      – Многовато вещей для одного вечера, – сказала Таня, провожая взглядом спину удаляющегося Гуни.

      – Для одного – да. Но вообще-то я приехала на месяц. Грызианка мигом подписала мне отпускную командировку, когда пронюхала про драконбольный матч. Велела мне тут шататься и смотреть в оба. А как мне еще смотреть? Я ж не одноглазая! – самодовольно сообщила Склепова.

      – Отпускную командировку?