Таня Гроттер и проклятие некромага. Дмитрий Емец

после Демьяна прилетели два «П» – Попугаева с Пупсиковой. Где-то в районе Гардарики они встретились с Кузей Тузиковым, который вился вокруг них на своем реактивном венике, как шмель. Пупсиковой он при этом уделял несколько больше внимания, чем Попугаевой. Верке это не нравилось. В ее принужденном смехе всякий опытный человек уловил бы нотки похоронного марша.

      Ритка Шито-Крыто появилась около полудня. Как она прилетела, не видел никто. Ягун увидел ее сразу в коридоре Жилого Этажа. Ритка, посвистывая, направлялась в душ в халате и тапочках, будто и не улетала никуда, а существовала в Тибидохсе все эти месяцы на правах привидения.

      – Откуда ты взялась? – спросил Ягун.

      – Оттуда, – сказала Ритка и посмотрела в неопределенность.

      – А на чем прилетела?

      – На том.

      Больше Ягун вопросов не задавал. Понял, что бесполезно. В конце концов, если у тебя фамилия Шито-Крыто, от тебя можно ожидать чего угодно. Захватив с собой Таню и Лоткову, которой тоже нужно было уделить внимание, Ягун отправился к бабусе. Он надеялся невзначай на правах любимого внучка вынюхать у нее, что именно привезли вчера Сарданапалу на склепах Магщества.

      Ягге возилась с учениками Великой Зуби. После наложенного собачьего сглаза ученики воображали себя псами. На полу стояли миски, в которые Ягге накладывала гречневую кашу с костями. Голодные ученики тявкали и нетерпеливо скулили.

      Заметив Ягуна, ученики немедленно облаяли его, а одна, хорошенькая и стройная девица лет пятнадцати даже вцепилась ему зубами в штанину. Ягун укоризненно сказал «фу!» и погладил ее по голове. Секунду спустя девица уже подпрыгивала и лизала его в щеку, пытаясь вилять несуществующим хвостом.

      – Хорошая собачка, хорошая! Умница! – одобрил Ягун, подставляя «собачке» другую щеку и как бы невзначай поглаживая ее по спине.

      Катя Лоткова гневно кашлянула.

      – В чем дело? – возмутился Ягун.

      – Отойди от нее!

      – Зачем?

      – Я сказала: отойди!

      Ягун пожал плечами и с сожалением отошел.

      – Отвратительная черствость! Я всегда подозревал, что ты не любишь собак! – заявил он.

      Ягге разобралась наконец с кашей. Забыв о Ягуне, «собаки» метнулись к мискам и стали жадно есть, толкаясь головами. Ягун бочком приблизился к Ягге.

      – Бабуся, а бабуся… Тебе очень идет сегодняшняя шаль! – начал он.

      – Неужели больше, чем вчерашняя? – озабоченно спросила Ягге.

      – Да, гораздо больше. Вчерашняя была тусклая, старая и плохо выражала твою внутреннюю сущность. Я бы ее на половые тряпки пустил! – убежденно сказал Ягун.

      Ягге посмотрела на внука без восторга.

      – У меня всего одна шаль, – произнесла она.

      Ягун прикусил язычок и невнятно пробормотал что-то про магические потоки из Потустороннего Мира, которые искажают реальность.

      – Не подлизывайся! Все равно не узнаешь! – строго оборвала его Ягге.

      – Чего не узнаю?

      – Того не узнаешь.

      – И