Страсть и притворство. Сьюзен Джи Хейно

деле я бы встревожился за вас обеих, если бы она отнеслась ко мне с одобрением. Я, в конце концов, сущее чудовище.

      – Отнюдь, – непринужденно возразила Пенелопа.

      Он взглянул на нее и обнаружил, что она не шутила.

      – Не чудовище? Ну, тогда хотя бы зло.

      – И конечно, не зло!

      Черт, неужели плутовка изменила свое первоначальное мнение о нем? Могут возникнуть проблемы, когда настанет пора покончить с этой шарадой. Придется дать ей более полное представление о его характере. И не обращать внимания на ее огромные голубые глаза и округлость пышной юной груди.

      – Но вы не против, что я порочный, верно?

      Она рассмеялась, и звук ее смеха доставил ему удовольствие, хотя сделал невозможным не заметить сверкающей голубизны ее глаз и еще многого другого.

      – Нет, не против, – хихикнула она.

      Гаррис внимательно посмотрел на спутницу.

      – Не против, что я порочный, или чтобы я был порочным?

      – Согласно мнению моей матери, я вчера ничего не имела против вашей порочности.

      При мысли о том, что испытал, когда держал ее в своих руках, Гарриса словно током пронзило. И у него зачесались руки от желания снова к ней прикоснуться, но это было бы глупостью. От великодушия Растмура не останется и следа, если он узнает, что Гаррис обращается с Пенелопой без должного уважения. Если же у него не пройдет желание дать волю рукам, то лучше дождаться, когда они останутся наедине, чтобы не было сплетен.

      – И что именно думает ваша матушка о том, чем мы занимались накануне вечером, мисс Растмур? – спросил он. – Полагаю, что не забыл бы об этом утром, если бы мы совершили вчера нечто действительно порочное. – Он улыбнулся. – Уверен, что и вы бы не забыли.

      Она слегка покраснела и стала еще очаровательнее. Даже после четырех женихов и Фицджелдера девушка все еще притворялась девственницей. Может, так оно и было. Он не имел возможности это выяснить.

      Пока.

      – Такие вот рассуждения и делают вас идеальным кандидатом на роль фиктивного жениха, лорд Гарри, – сказала она. – Если будете так говорить в присутствии моей матери, она немедленно потребует, чтобы Энтони настроил меня против вас.

      – Помнится, вы давали ему две недели, чтобы склонить к исполнению вашего желания, – напомнил он.

      Две недели казались приемлемым сроком. Гаррис был бы рад попользоваться некоторое время благосклонностью Растмура. Его щедрость, черт подери, могла бы спасти жизнь профессора Олдема. И если бы его прелестная маленькая подружка могла указать Гаррису, где взяла похищенное ожерелье, то, возможно, весь этот обман был бы оправдан. Наверное, не помешало бы дать девушке дополнительную мотивацию в стимуляции ее брата к щедрости.

      – Все может оказаться намного труднее, чем казалось вначале, – произнесла Пенелопа, схватившись за край коляски, когда он нарочно не объехал на дороге рытвину. – Боже, если мы въедем еще в одну такую, несчастная двуколка может развалиться прямо под нами!

      Тогда Растмур, возможно, сочтет необходимым