Леди-наследница. Алисса Джонсон

коробку?

      – Гм? О!.. – Она поставила коробку на стол и сняла крышку. Как и у Лилли, ее платье было из белого муслина, но без цветной вышивки на ткани и с тонким шитьем на рукавах и кайме.

      Лилли улыбнулась и одобрительно кивнула:

      – Хороший выбор. Ты будешь выглядеть в нем прелестно.

      – Я… – Уиннифред смолкла и провела пальцем по ткани. – Ох, оно мягкое.

      Ее старое платье было грубым и колючим; оно жало под мышками и при малейшем движении врезалось в бока. Было бы не так уж ужасно, подумалось ей, поносить что-то настолько мягкое и нежное, как это платье.

      – Это для Лондона? – спросила она.

      – Нет, для того, чтоб носить здесь.

      Она отдернула руку, словно обожглась.

      – Ты, должно быть, шутишь. До отъезда еще несколько недель. А вдруг я его испорчу?

      – Тогда ты будешь публично выпорота и оставлена умирать в колодках.

      – Я серьезно, Лилли. Я даже и не представляю, что делать с такой красотой. – Она указала на платье. – Я ж заляпаю его грязью за час.

      Лилли начала складывать свое.

      – Думаешь, ты первая леди, которой случается ходить по грязной дороге?

      – Конечно, нет, но…

      – Грязь можно почистить, Фредди.

      – Но мне сейчас не нужно новое платье. У меня есть старое… и рубашка с брюками.

      Лилли уложила свое платье в коробку.

      – Нет, тебе теперь не понадобятся твое старое платье, рубашка и брюки; у тебя есть новые платья. Завтра начнем уроки. Никаких отговорок… и больше никаких сладостей. Шесть пирожных… в самом деле.

      – Пять, – напомнила ей Уиннифред. Она потерла рукой ноющий живот, села и вздохнула. – И они того стоили.

      Глава 6

      Знакомство Уиннифред с мудреными и, по ее мнению, воистину причудливыми обычаями и нормами высшего света началось на следующий день и продолжалось беспрерывно в течение недели.

      Она находила свое новое окружение и свою новую жизнь в Мердок-Хаусе не то чтобы неприятными, но трудными. Они с Лилли жили в одной комнате с тех самых пор, как приехали в Шотландию, поначалу для удобства, позднее из практических соображений. Но теперь Уиннифред ложилась спать и просыпалась одна или с какой-нибудь незнакомкой в комнате, разжигающей огонь в камине. Она еще не решила, что хуже.

      Она одевалась в изысканные платья, ей в изобилии подавалась изысканная еда на изысканном фарфоре и серебре, ее обучали изысканным манерам. Все, как казалось Уиннифред, было совершенно, бесспорно и раздражающе изысканно.

      Она скучала по утренним прогулкам с Клер к речке. Скучала по свободе носить то, что ей нравится, говорить что думает и делать что хочется. Она скучала по чувству гордости из-за достижения чего-то осязаемого, будь то пойманная на завтрак рыба, починка сломанной двери сарая или даже стирка белья.

      Уроки Лилли требовали большой отдачи, это так, но они не были чем-то, на что Уиннифред могла бы указать и сказать: «Это сделала я. Я сумела сделать это сама».

      Конечно, она могла бы сказать