Сирийский марафон. Часть 3. Под белым солнцем пустыни. Григорий Григорьевич Федорец

2. «Были сборы не долги …»

      Кайда подошел к штабной палатке классического, для Хмеймим, вида. Параллелепипед с двухскатной крышей из прозрачной пленки. Хитрость, как и всегда, таилась в мелочах. Принцип «матрешки». Внутри, под куполом, трилистник контейнеров, штаб-квартира ССО в Сирии. Униформа «пустыня», тканевые берцы, портупея с кобурой – стандарт для сотен офицеров базы.

      Предъявив часовому, в форме военной полиции, офицерское удостоверение, майор открыл пластиковую дверь. Брат-близнец первому, дежурный заступил дорогу:

      – К кому, товарищ майор?

      – Генерал-майору Терентьеву. Назначено на 7:00.

      – Пропуск и удостоверение, – сержант смотрел строго.

      Пройдя по длинному коридору, Александр остановился перед дверью с табличкой «Информационный сектор». Помощник генерала вышел из-за стола навстречу.

      – Товарищ майор, генерал Вас ждет, – приветливо улыбнулся лейтенант и распахнул дверь в кабинет Терентьева.

      – Теперь ты знаешь истинную цель операции в Алеппо. Гриф «сов секретно», кодовое название «Скорпион». Кроме меня, здесь, в Сирии в курсе только мой зам, полковник Чубаров, – генерал, задумчиво постучав по столу пальцами, поднялся со стула. Заметив движение Кайды, он жестом разрешил сидеть:

      – Теперь текущее. Боевики наладились с провокациями по химическим атакам. Частота и характер говорит о системе. Кто режиссер спектакля? Воспользуемся советом классика. Плясать будем … от вешалки. Так у Станиславского?

      – Как правило все, Константин Петрович, начинается с денег, – Александр помял подбородок.

      – Точно! Пора встречаться с милейшим человечком, финансовым магом и двойным агентом.

      – Это Вы про …

      – Про него самого, курда с турецким картоном, коего прошлой осенью французский майор с редкой фамилией Кайда принудил к сотрудничеству. Агент получил псевдоним «Атолл» и трудиться в поте лица. Про денежку не забывая. Недавно, потребовал у куратора, не много не мало, французское гражданство. Мол, геройствую, помогаю, заслужил.

      – И, что? – улыбка поползла по лицу майора. Терентьев хмыкнул:

      – Пришлось, герою подполья, вежливо объяснить, что новая родина в будущем, дело непростое и хлопотное. А, когда он по скудоумию, настаивать стал, напомнили про сожранные плюшки. Мигом понял, клялся, что осознал и впредь плохо вести не будет.

      Кайда завернул в проулок, что вел к двум контейнерам, где расположилась группа. Носорог, с заломив панама в стиле Максима Горького на Капри, уже прогуливался. Завидев майора, он поспешил на встречу:

      – Командир, мое почтение! Что генерал? «Дан приказ ему на запад?».

      – Наше вам с кисточкой! Не спиться?

      – Точно так. Опять скрипит потертое седло, и ветер холодит …,– фальшиво спел Еремеев.

      – Вижу, бодр и весел. Тогда, скоренько собери группу.

      – Уже. У нас в комнате. Чаи с кофеем гоняют.

      – Здравия желаем, товарищ командир! – Хоттабыч первым поднялся при появлении майор,

      – профсоюзное собрание фабрики «Смерть террору» считать открытым?

      – И, закрытым.