Боль свободы. На остриях двух лезвий. Жесуй Бесдеполь

красотой манят отвлечься и разглядеть, прогуляться взглядом по витиеватым, закрученным стволам, по тонким лепесткам, по листьям.

      Дома уже таких мест не осталось. Красота дикой природы, незнакомой природы, неизвестной и опасной, все равно манит. А дома одни только скверы и парки, облагороженные дорожками, сады с ровными газонами и клумбами, где каждый цветочек и каждая травинка на одинаковом расстоянии друг от друга, ровно в том месте, где им позволено существовать.

      Сейчас, когда в ожидании все равно нечем занять ум, внимание легко сосредотачивается на этой необузданной, дикой, естественной и никому неподвластной красоте. Вот она – свобода. Дикие кустарники, цветы и травы, растущие пышным скопом тесно переплетающихся растений. А дома… там подобное можно было бы увидеть разве что в трансляции через нейроитерфейс, сидя в кресле, или лежа в кровати, в интерпретации очередного режиссера, сумевшего пройти цензуру Федерации.

      Одно только не дает покоя. Едва солнце поднялось, как птицы исчезли. Они не спрятались где-то в кустах, а улетели совсем. Наверное, вглубь леса, но сказать трудно. И это понятно. Не ясно, почему сейчас в лесах никого. Или это только на границе? Но тогда было бы слышно, как в глубине леса продолжают шуметь птицы и животные, а стоит такая тишина, что даже журчание реки уже кажется громким.

      Должна быть причина, по которой животные не выбираются на окраину днем. Ночью – другое дело. Тут все ясно. Холод, в отличие от жары, может пробиться и сквозь листву деревьев, но вот от дневного солнца они все-таки спасают. Так почему вокруг никого, ни единого живого существа?

      Начинает першить в горле. Жажда пропала, но теперь уже начинает подступать тошнота. Лишь бы зверь не показался в тот миг, когда плотный комок слизи уже не получится держать внутри, и он поползет из желудка, стараясь выбраться наружу.

      Вдруг, резко бросает в сторону. Не от чужого движения, не из-за внезапно напавшего зверя. Живот скручивает так сильно, что не удается стоять на ногах.

      Вчера такого не было. Мысли тут же заполняют голову, в которой еще только миг назад сумела поселиться эта гармония молчаливого леса. И вдруг, теперь в животе, внутри, что-то стягивает так, что острая боль не дает шевельнуться.

      Упав на колено, едва сумев отодвинуть сломанную ногу, опершись на руки, приходится терпеть. Рот открывается непроизвольно, рождая отвратительные звуки животной отрыжки, такие резкие и мощные, что от них почти сразу начинает болеть горло.

      И чем больше времени проходит, тем хуже становится. Кажется, стоит только перетерпеть, сейчас вывалится изо рта вязкий комочек схватившихся в желудке растительных соков, а после останется лишь вкус рвоты, что, конечно, неприятно, но терпимо. Только миг облегчения никак не наступает.

      С каждым мгновением все только ужасней. Дышать едва выходит. Горло разрывается от боли. Изо рта продолжают вырываться отвратительные звуки, а теперь