Верь своему ангелу. Анатолий Тимофеевич Репецкий

пытаться опровергать чужие постулаты. Ни в коем случае! Раз так они считают, то, очевидно, так оно и есть. Но вот давай сравним с тобою итоги этих двух великих войн. Дядя прошел огромное пространство от Немана и до Москвы, и что же получил он в конце? Сгоревшую столицу. Но за короткий срок такое расстояние! Почти тысяча километров. А племяш великого императора умудрился затратить на переход от Камышевой бухты до Малахова кургана почти год – это всего на десять верст! и получил за это трофей в виде южной части портового города, и тоже разрушенного и сгоревшего дотла. И когда его защитники перешли на Северную сторону, то на этом война закончилась, и захватчики отбыли восвояси. И в упор я не вижу никакой победы со стороны Франции. Вы простите меня, старика, что я так отвлекся, но я хочу разобраться в тех тайных течениях, что определяют наше положение. Вы заметили, что-то изменилось, нас не только стали замечать, но с нами уже разговаривают и интересуются нашими делами. Чего раньше не было и в помине. Все это явный признак перемен в самой России, она крепнет, и ее начинают признавать, с ней уже торгуют, и никто не собирается с ней воевать, за исключением правда вот Александра и российского военного союза. Извините, Вера, я отвлекся.

      Она извиняет, ей уже известно, такие разговоры неизбежны в русской компании. Наконец они перешли к ее вопросу, ради которого они собрались. Речь произносит тот же Вадим.

      – Вся загвоздка в вашем предложении, поскольку за ним перемена места проживания. Не подумайте, Вера, что нам в Париже очень хорошо живется. Нет, русскому человеку нигде не может быть хорошо, кроме как в России, если вам кто-то выдаст противоположное, не верьте ему – он врет! Если это, конечно, настоящий русский человек. Скитаний у нас было уже предостаточно, такова уж эмигрантская судьба, вот только последние, кажется, уже семь лет, – Вадим вопросительно смотрит на своих товарищей, а те его поправляют, – нет, говорят уже восемь, мы на одном месте. И как-то все потихоньку утряслось, свыклось. Соседи, чистильщик обуви, продавцы, полицейские, даже собаки одни и те же. И все уже знакомы, как скажем вот этот хозяин кафе. И вот теперь сдвинуться с этого места, уже почти как насиженного, страшновато. Особенно мне, как я уже в возрасте, они-то молодые.

      Но и молодые не изъявляют пылкого желания к переезду, и она начинает терпеливо разъяснять ситуацию. Единственное, что она гарантирует, это жилье и приличный заработок. Они хотели бы услышать какие-то конкретные цифры, но их у нее нет, и приходится договариваться о новой встрече.

      Их было еще несколько; Вере уютно за этим столиком, ей нравятся спокойные размеренные беседы. О чем бы они ни велись, они неизменно возвращаются к России. Сергей обычно сидит напротив и она время от времени ловит на себе его взгляд и пытается расшифровать его смысл. Но ничего определенного она до сих пор не вычислила. Русская речь за столом – за ней она успела соскучиться, звучит для Веры настоящей музыкой. Она слушает рассуждения своих земляков; мужественные и красивые, прошедшие две ужасные войны, они не жаловались