Сердце умирает медленно. Лена Сокол

тебе не нравлюсь? – спросил так хитренько, будто знал, что не смогу сказать «нет».

      – Дело совсем в другом…

      – И в чем?

      Я захлопала глазами.

      – А Шейла?

      – Что, Шейла?

      У меня пересохло в горле.

      – Я думала, вы с ней…

      Райан вытаращил глаза, а затем громко рассмеялся.

      – Мы? Не-е-ет! – его обаяние лишало меня силы воли.

      – Но ведь ты ей нравишься… – попробовала сопротивляться я.

      – И?..

      «Боже, ну как ему сказать, что я не разбираюсь в дружбе, любви, свиданиях и не понимаю, как все это у нормальных людей делается?»

      – Она сказала, что ты провожал ее пару раз.

      – И что с того? По-дружески. Она ведь твоя подруга, да?

      – Да. Но… – пожала плечами. – Шейла думает, что нравится тебе.

      Он перевернулся на спину и снова плюхнулся рядом со мной.

      – А мне нравишься ты.

      – Кхм… – слова застряли у меня в горле.

      Со стороны коридора послышались шаги, Райан тотчас подскочил и очутился на расстоянии одного метра от меня.

      – Все хорошо? – на пороге возникла мама.

      После двух бессонных ночей, с темными кругами под глазами и растрескавшимися губами, она выглядела старше обычного.

      – Да, миссис Уилсон, мы как раз обсуждаем наше будущее, – заметив, как непроизвольно дернулась у нее челюсть, Райан поправился: – Университет, колледж, пересадка сердца, ну, знаете… то, что беспокоит современного подростка.

      – А-а-а… – недовольно поджала губы мама.

      Если бы не впитанная с молоком матери вежливость, она с удовольствием обозвала бы его клоуном.

      – Все хорошо, – заверила я.

      – Угу, – она нехотя развернулась.

      – И как поживает лист ожидания? – поинтересовался Райан, когда мама вышла, оставив нас наедине.

      Он имел в виду очередь на донорский орган.

      – Движется потихоньку…

      Мне не хотелось огорчать его тем, что тысячи человек по всему миру умирают ежегодно, не получив заветное сердце. А уж мои шансы в толпе желающих выжить кажутся и вовсе ничтожными.

      – Тогда… – Райан потянул на себя сумку и стал по очереди доставать из нее тетради. – Покажу тебе, чем я сегодня хотел заняться.

      Я наблюдала за каждым его движением с особым интересом и радовалась, что сейчас парень не смотрит на меня. Потому что мне на него смотреть было трудно. Очень. Ведь он красивый. Даже больше, чем просто красивый. Он живой и настоящий.

      – Ничего, если я разложу карандаши прямо на твоей постели? – продолжая рыться в сумке, поинтересовался он.

      Я быстро перевела взгляд на свои руки. Тощие кривые пальцы, выпирающие венки, бледная желтоватая кожа в тусклом свете ламп. «Пусть Райан отвернется и не смотрит на меня, а то становится еще тяжелее дышать».

      – Ничего, – ответила.

      А сама подумала: «Что означал наш разговор? И кто мы теперь друг другу? Мы встречаемся? Нет. Не-е-ет. Наверное, так не бывает. Это должно быть как-то по-другому. В фильмах