Вся правда. Татьяна Веденская

Некстати вспомнила я какую-то дурную передачку какого-то патруля.

      – Дура. Его даже не опознают к тому времени.

      – И что? Все? Мы можем его забыть?

      – Именно. И не просто можем, а должны. Мы же молодожены. Мы будем наслаждаться семейным счастьем. А сейчас тебе надо успокоиться. У тебя небось отходняк. – Точно. То, что я чувствовала иначе, как отходняк, не назовешь. Причем вовсе не от винта. Не только он винта, первого в моей жизни укола, после которого я навсегда перестала переносить вид питерских рек и мостов, стараясь избегать взглядом плещущуюся там, внизу воду. Мои мозги пытались найти ответ на вопрос:

      – Как я оказалась здесь, на этом Марсовом поле, с этим мужчиной? Как и когда исчезла с лица земли девочка Алиса Новацкая, которую любили папа с мамой и не очень любил братец Павлик. Откуда взялась эта Элис, которая греется около странного заброшенного газового костра неподалеку от пресловутого Зимнего Дворца и курит анашу вместе с мужем, убийцей и наркоманом по кличке Лекс? Элис, которая, скорее всего, беременна? И которая все время крутит в голове различные «если».

      – Если бы я не захотела вместе с ними колоться…

      – Если бы я не увидела этих проклятых ступенек к портику…

      – Если бы я не потеряла Артема… – нет, только не это. Если я стану думать об этом «если», то сойду с ума. Нет. Не было в моей жизни никогда никакого Артема. И меня не было. Всегда есть и будет только Элис. И никаких «если». Все они остаются здесь, на этих листках, похожих на абсурдное школьное сочинение. А больше нигде.

      Из разговора с психоаналитиком.

      – Скажите, а почему вы решили, что сможете ей помочь?

      – А что, не смогу?

      – Я не могу ничего гарантировать, поскольку не имею возможности даже увидеть пациента. Вполне вероятно, вы просто выбросите деньги на ветер. – Флегматично бросил ему в лицо лысоватый пятидесятилетний мужчина в белом халате.

      – Доктор, это моя жена!

      – Да уж. Любовь зла. А других записей вы не находили? – потер лоб в задумчивости врач.

      – Нет. Я и эти листы в общем-то не находил. Они сами мне в руки попались.

      – А кстати, расскажите об этом. Ведь информация на них довольно личная. Вряд ли она их оставила на виду.

      – Не на виду. Она не очень-то аккуратна, понимаете. – С видимым напряжением выдавал семейные тайны румяный и толстощекий молодой человек. Он явно и очевидно был взволнован.

      – Наркоманы не умеют концентрироваться. Уборка, регулярные операции типа чистки зубов и ботинок для них также сложны, как для вас, например, постройка дома своими руками.

      – Мне кажется, доктор, что вы заранее ополчились против нее. Мы же пытаемся ей помочь. Она раньше была таким чудесным человеком. И сейчас – сейчас в ней еще осталось так много хорошего. Одно то, что она со мной!

      – Не обольщайтесь. Не терзайте себя излишними надеждами, а то потом мне придется лечить еще и вас. Знаете, что делают иногда близкие, если понимают, что их жену, сестру, дочь, любимого не излечить?

      – Что?

      – Идут вслед за ним. И в итоге мы имеем двух наркоманов