Вся правда. Татьяна Веденская

тебе все выложат на блюдечке?

      – Почему нет?

      – Но только не мы с отцом. Пока ты живешь на наши деньги, ты обязана нас слушаться.

      – Да ничего я вам не обязана, – возмущалась я. Как я могу жить, думая только о том, что я всем кому-то обязана.

      – Да как ты смеешь, противная девка! – переходила на ультразвук мамаша. Они с отцом теряли связь друг с другом по мере потери связи со мной. Оказалось, что ничего общего, кроме меня, у них нет. Еще был брат, но он уже не мог ничем поспособствовать трещащему по швам родительскому браку. Мой зловредный братец оттарабанивал срок во флоте, отчего я немало радовалась. Я же не желала иметь близких сношений с родителями. Так между ними поселились скандалы.

      – Это ты виновата, что она выросла такой!

      – Да девочка просто страдает из-за твоего отцовского невнимания.

      – Ага, а ты как мать ей много внимания уделяешь.

      – Ну уж не оскорбляю, как ты. – Дальше они переходили на личности друг друга и потом неделями разговаривали через меня.

      – Скажи матери, что в воскресенье придет сантехник.

      – Передай отцу, что нужно заплатить за электричество.

      – Спроси у матери, будет ли в этом доме ужин. – Или так:

      – Ты вся в мать, такая же свинья. Ты посмотри, что у тебя в комнате делается. Ты когда последний раз пыль протирала? В прошлом году? Пока не наведешь здесь идеальный порядок, никуда не пойдешь.

      – Ты вся в отца! Как ты смеешь мне хамить! Быстро убери за собой посуду! Только жрать все способны, а помыть тарелку – никто! – Крики, крики, крики.

      – Почему ты задержалась?

      – Уже девять часов!

      – Шляешься!

      – Почему ты вся в грязи! – конечно, все это не усугубляло моей жажды родительского внимания. Скорее наоборот, я уже подумывала, что без них моя жизнь была бы куда проще.

      – Ты живешь на мои деньги и будешь делать то, что я скажу. – Это был аргумент, странным образом возымевший прямо противоположный от желаемого результат. Был август, мое желание находиться дома сводилось к минимуму. Я забрала из школы документы и устроилась на работу. Перестройка давала удивительные возможности людям, не желающим ничего кроме денег. Количество рабочих мест, не требующих даже подобия квалификации множилось с каждым днем. Я искала работу, дающую максимум свободного времени. Мне не нужны были миллионы. Вполне хватило зарплаты продавца в коммерческом ларьке. Работала я сутками через трое, а в остальные дни я получила возможность под завывания родителей о погубленной судьбе молча приходить и уходить из дома, когда я только захочу. И также молча готовить ужин и нести его (стандартная сковорода с жареной картошкой и луком) к себе в комнату, где, задвинув щеколду на двери, я забывала о присутствии в моей жизни этих неадекватных неандертальцев.

      – Ты же осталась без диплома, глупенькая. Тебе же оставался всего один год.

      – А меньше меня надо было попрекать! – рыкала я и уходила к себе. Или даже в себя, что будет вернее. Я на самом деле совсем не думала о каком-то там аттестате. Что за глупость, когда вокруг такой большой и удивительный мир, полный