Зачем мы видим сны. Преобразующая сила осознанных сновидений. Элис Робб

[23]. Даже обычные сны погружают нас в другие миры, вселенные с иными правилами или вовсе без правил, где люди могут превращаться в чудовищ, а сверхъестественные существа вмешиваются в личную жизнь – такие миры описаны в мифах. Видения как во сне, так и в реальной жизни побуждают нас искать ответы. Некоторые исследователи предполагают, что шизофреники – их болезнь сопровождается галлюцинациями – в большей степени склонны к религиозности, чем здоровые люди.

      Сны – мощный механизм формирования представлений о божествах или сверхъестественных силах – разумных, не принадлежащих к человеческому роду существах, обладающих независимой волей. Когда психологи Ричард Швейкерт и Чжуанчжуан Си проанализировали рассказы о сновидениях, загруженные на сайт DreamBank, в одном сновидении обнаружилось в среднем девять «эпизодов теории разума», когда спящий человек приписывал независимую волю или внутренние чувства персонажу сна[24]. («Вампир испугался главного вампира»; оживший труп «хотел уйти»; «кто-то изумился», когда спящий заехал на инвалидном кресле на стол.) Во сне люди приписывают мотивы и эмоции персонажам, которых сами придумали, наподобие того, как они угадывают волю или настроение богов.

      Балкели и Макнамара указывают на параллели между тем, как люди пытаются разгадать значения снов, и анализом религиозных текстов. «Каждый раз, когда мы решаем “прочесть” сон, мы одновременно ожидаем, что будем размышлять о приснившихся событиях и образах несколько раз в течение дня, – писал Макнамара в журнале Aeon. – Ведь понять сон с первого раза практически невозможно… Такое же парадоксальное отношение к интерпретации наблюдается при чтении священных писаний, прослушивании религиозных текстов или попытке объяснить собственный религиозный опыт (если мы “верующие”)»[25]. Очнуться от яркого сна – все равно что закрыть священную книгу; это начало процесса интерпретации, и в обоих случаях мы не принимаем свой непосредственный опыт так, как есть. Вместо этого мы упиваемся неограниченной властью памяти, зная, что мы к ней вернемся. Скоро мы перескажем текст или сон, разберем его смысл, запустив цикл «бесконечных экзегез, толкований и повторных толкований», который приведет к «новым смыслам» и даже «новым ритуальным процедурам».

      Нейрохимические изменения, происходящие во время фазы быстрого сна, не только генерируют необычные видения, но и вызывают доверие к ним. Увеличивается концентрация дофамина – нейротрансмиттера, ассоциирующегося с удовольствием и вознаграждением, а также ацетилхолина, химического соединения, участвующего в формировании памяти. Усиливается активность в эмоциональных центрах мозга – амигдале и лимбической системе в целом. В то же время ослабевает активность дорсолатеральной префронтальной коры – главной области, отвечающей за рациональное мышление и принятие решений – и уменьшаются уровни серотонина и норэпинефрина, которые ассоциируются с самоконтролем. Результатом является идеальная химическая основа для ярких,

24

Schweickert R., Zhuangzhuang Xi. Metamorphosed Characters in Dreams: Constraints of Conceptual Structure and Amount of Theory of Mind // Cognitive Science. 2010. Vol. 34 (4). P. 665–684, doi: 10.1111/j.1551–6709.2009.01082.x.

25

McNamara P. Dreams and Revelations // Aeon. 2016. September 5.