Достигая крещендо. Михаил Денисович Байков

нам вместе идти на выборы.

      Повисла пауза, министры испуганно стали смотреть по сторонам, будто их при этом не было.

      – Это интересное предложение, – промычал Лапин. – Мы его обязательно обсудим тет–а–тет… Ещё какие–нибудь более относящиеся к Конституции замечания?

      – Да, пожалуй, нам следует пересмотреть 75 статью, – в этот раз министры оживились и в единодушном порыве вздохами и покашливаньями выразили недовольство. Особенно отличился министр финансов, сказавший: «Такое не трогают!»

      – Вы видите, Михаил Александрович, – развёл руками Президент. – Есть вещи, не подвластные ни нам, ни народу… Увы, господа, на этом мы должны завершить. Благодарю всех.

***

      Министры в приподнятом настроении покидали зал. Божесов быстренько пожал всем руки, сказал кому надо парочку суровых фраз, испепелил взглядом министра финансов, кивнул Президенту и направился к выходу.

      – Вы в рассадник демократии? – коварно спросил Божесов вице–премьера.

      – Да, – невозмутимо стойко ответил вице–премьер, понимая, что речь идёт о благотворительном вечере «True liberals».

      – Я к ним заскочу, наверное. Без меня не компрометируйте их, – и, хлопнув по плечу вице–премьера, выбежал из Сенатского дворца к ожидавшему кортежу из четырёх автомобилей.

      Президент Лапин у себя в кабинете подошёл к аппарату спецсвязи.

      – Красенко, – волевым голосом произнёс он.

      – Слушаю, господин Президент? – отозвалось через двенадцать секунд.

      – Давай топить его, – был тихий ответ.

      Глава IV

      – Что–то есть важное? – спросила у Божесова его пресс–секретарь Мари.

      – Болтовня пустая… Как говорится, на его месте должен был быть я! А сейчас сидим, деньги переливаем…

      – И когда мы будем действовать?

      Божесов проницательно посмотрел на Мари и задумчиво произнёс:

      – Знаешь… Я начал. Он думает, что я буду баллотироваться, и несомненно начнёт играть против меня, дурак!

      Мари ждала пояснения последнего слова.

      – У него было одиннадцать лет, и он ни разу не сделал ничего, что могло меня опорочить! – развил свою мысль Божесов. – Наоборот, реформа образования, борьба с эпидемией, активная позиция во внешней политике. И главное полный контроль созданной мною военизированной службы в минюсте!

      – Это глупо, – произнесла сдержанно Мари.

      – Вот именно, если не моя внешняя сдержанность, то было бы двоевластие.

      – Что–нибудь скажем Орловой? – спросила Мари.

      – Да, дай–ка телефон… А пока едем к либералам.

      – Надумал?

      – Ну, лишь через пару месяцев будут в лагерях пахать, а пока, пусть веселятся!

      Мари грустно посмотрела на Божесова, напротив прибывающего в самом весёлом расположении духа и набиравшего Орлову:

      – Лиз? Я сказал ему, – таинственно произнёс он, не скрывая улыбки. – Начинаем и делаем всё до поправок. Отслеживай всю информационную повесткой обо мне, кажется, до него