Достигая крещендо. Михаил Денисович Байков

произнёс задумчиво Клёнов.

      – С чего бы?

      – Ты странностей не видишь? Сколько слов они сказали после ареста? Три! Недель больше прошло! Это какие–то фанатики, вряд ли имеющиеся у «True liberals»…

      – В смысле?

      – В том смысле, что это всё это случайно или специально подстроенные и спланированное не нами мероприятие.

      – Тёма, – прервал его рассуждения Мирович. – Ты знаешь, что мы работаем так, как нам приказано. Я уже близок к доказательному разоблачению Премьера. Давай просто выполнять свою работу, к тому же у нас всё аргументированно.

      – А если итог неправильный!

      – Неважно, главное, что всё доказательно. Даже глупая идея может иметь аргументы в свою поддержку, а мы решаем важные вопросы. Иди уже домой, Тём… Завтра поговорим.

      Клёнов кивнул головой, соглашаясь с Мировичем, и вышел из кабинета…

***

      В то же самое время, пока Клёнов разговаривал с Мировичем, а Орлова была на вечере у епископа Евгения, Божесов после посещения Екатерины Алексеевны, прокатившись несколько кругов по Москве, заехал в Кремль. Лапин не привык находится в официальной резиденции, поэтому Божесов спокойно разгуливал по опустевшим коридорам Сенатского дворца, а в нужный момент спустился в длинный коридор, по которому пошёл уверенным шагом. Через некоторое время он вышел туда, где его уже ждали.

      – Миша, – обратился Министр иностранных дел Наклеватько слегка раздражённо, – Объясни, пожалуйста, какого фига мы собрались в Мавзолее?!

      – Мне кажется, это очень поэтично, – ответил Божесов, вытаскивая туфлю из узкой щели между плитами.

      – Хорошее место, Игорь Сергеевич, что хоть вы? – сказал Министр обороны Максим Петрович.

      – А я вот тоже не совсем понимаю удовольствие от такого… – проговорил Генеральный прокурор Сергей Васильевич Смолов.

      – Это такая метафора, – заметил Даниил Николаевич, помощник Божесова со времён его губернаторства, а теперь глава Специального отдела Министерства юстиции.

      – Бросьте, ребята, – сказал Божесов, нависший над телом Ленина. – Какая метафора? Это просто единственное место, которое Красенко не прослушивает… А то, товарищи, проблемы у нас.

      – И что же? – спросил робко Игорь Сергеевич.

      – Три недели до голосования по поправкам, а Лапин решил меня сажать, – улыбнулся игриво Божесов. – Натравил Службу безопасности, шьёт мне несуществующие дела, но эти проблемы решаются, – Божесов хищно осклабился. – Уже мною сделано некоторое распоряжение, которое позволит получить нам фору… Дедушка Ленин был бы в восторге от ситуации! А вот мы начинаем реализацию проекта «Франчизм» в полной мере.

      – По плану? – спросил Даниил Николаевич.

      – Не совсем… Сейчас определилась важная конкретика. Прокуратура кое–что должна начать; МИД работает в прежнем режиме, сейчас Орлова устанавливает связи с Еврокомиссией; с Максима Петровича только танки и завуалированные переназначения преданных людей; ну, а Даниил Николаич, вам