Достигая крещендо. Михаил Денисович Байков

полномочия предельно малы…

      – Просто Михаил Александрович идейный человек, – вступилась Орлова. – У него много разных мыслей и на счёт экономики тоже… К тому же вы прекрасно понимаете, он популярен и любит брать на себя ответственность – Лапину больше и не надо…

      – Monsieur Naryevich, savez–vous quelle est la particularité du système politique russe?8 – скромно спросил Евгений, подключаясь к разговору только в третий раз. – Исторически сложилось так, что в России существуют три чередующиеся стадии политического строя: самодержавие, олигархия, опричнина. А между ними существуют смуты. Опричнина, то есть чрезвычайные меры, несомненна нужна стране в нынешние времена, чтобы избавиться от олигархии, которую вы в том числе представляете, и прийти к единственно возможной форме власти – самодержавию.

      – А как же демократия? – спросил Бийон, уплетавший пасту лингуине с крупными креветками.

      – Она не живёт в России, лишённой логики, – ответил епископ. – В идеале, всему миру нужна справедливая социально ориентированная диктатура, при которой диктатор будет честен, благороден и справедлив. Разумеется, нужны и демократические институты, но при этом диктатор (или царь, как угодно) стоял бы выше этого и мог вмешиваться в антинародную политику властей. Как в Великобритании, но чтобы король был более значимой персоной.

      – Ну, для этого ещё надо эту диктатуру установить! – сказала мадам Лимазо.

      – Конечно, для этого в России нужна смута, а потом самодержавие через опричные меры. Просто власть царская – она совершенна, а остальные так или иначе строятся на популизме и игре с большинством. Царь же (или диктатор) не отвечает ни перед кем и ни с кем не договаривается – он правит, служит народу, а его пребывание в этой должности контролируется законом. Если он совершает что–нибудь неправомерное, тогда, здесь можно и всенародно, выбирают нового на неограниченный срок.

      – Вы просто опошлили демократическую систему в европейских конституционных монархиях, – фыркнула в ответ на это мадам Лимазо.

      – А вы что думаете, Елизавета Николаевна? – спросил Нарьевич у Орловой, которая должна была отстоять действующую систему. Но Елизавета Николаевна посмотрела на епископа взглядом, в котором читалось согласие. Будто он думал также, как и она.

      – На самом деле, Его преосвященство, во многом прав, – сказала она. – Конечно, вы немного упрощаете и, к слову, как и Божесов, не берёте в расчёт социальную действительность и общественный настрой. Но с мыслью о перерождения страны я безусловно соглашусь.

      – Вы же давно работаете в федеральной власти? – вступился Нарьевич. – Я думал вы системный человек, заставший двух разных правителей и понимающий разницу между в их управлении страной…

      – Я скажу больше, свою карьеру я начала в 2011 году, сразу после вуза, поэтому застала даже Медведева, – улыбнулась Орлова, проводя ногтем по ножке бокала. – Именно поэтому с уверенностью могу судить, что ничего не меняется. Конечно, взгляд Лапина отличается от взглядов Путина, также как его отличались от взглядов Ельцина, но ничего существенного в жизни

8

Господин Нарьевич, знаете, в чём особенность российской политической системы? (фр.)