Оазис. Олег Ждан-Пушкин

Может быть, это действительно неприлично, и старик преподал мне урок?

      Смотрел он мрачно и не вызывал симпатий у меня, но уж раз пришел… Надо было расположить старика к себе.

      – Антон Антонович, – начал я подготовленную речь. – Я знаю вас очень давно. Вы были непонятным для меня человеком, но я всегда уважал вас…

      – Не хитрите, – прервал Челобитый. – Вы меня боялись и презирали.

      – Неправда, – с энтузиазмом возразил я. – Дело в том, что…

      – Правда. Я знаю, как ко мне относились дети.

      – И все же иногда мы восхищались вами.

      – Это другое дело, – проворчал старик, но, кажется, подобрел. – Что вы хотите от меня? Предупреждаю: об Андрее ничего говорить не стану.

      Да, твердым оказался орешек. Я терпел поражение.

      – Ну… тогда мне остается уйти.

      – Идите.

      Но когда я надел шапку и взялся за ручку двери, Челобитый сказал:

      – Подождите… Зачем вам понадобилось писать о нем?

      – Не знаю… Мне подумалось, это было бы интересно…

      – Интересно? – переспросил с издевкой. – Кому?

      – Мне… Людям…

      И тут Челобитый оглушительно захохотал и сразу стал тем молодым, который восхищал и пугал нас.

      – Интересно!.. Ему!.. Людям!

      – Что в этом смешного?

      – Все!

      – Ладно, бог с вами, – смиренно сказал я. – Скажите хотя бы, где вы познакомились с ним?

      – Где?.. – опять прожег меня взглядом. – Пожалуй, скажу. – Подскочил к окну, рванул заклеенные на зиму рамы. – Там!

      В холодном небе парили две маковки церквушки.

      «Уж не выжил ли старик из ума?» – подумал я.

Явление Соловья

      Итак, наконец, Андрей Соловей объявился – вполне реально, достоверно, физически. Ранним утром, за неделю до праздника Ивана Купалы.

      И где?

      Именно там, где указал Челобитый, – на маковке городской церкви. С кистью в одной руке, ведерком краски в другой, привязанный пеньковой веревкой за основание креста.

      Боязливо поглядел вниз, покачал головой. Там, внизу, росла зеленая травка и сидел пацан, задрав голову вверх.

      Оглянулся на соседний купол, поменьше, – на его маковке тоже сидел человек и тоже не слишком смело смотрел вниз.

      – Антонович, – сказал Соловей, – ты знаешь, где рай находится? Не знаешь? Во-он на том облачке. Там и встретимся, если загремим.

      – Не знаю, как в рай, а с работы загремлю, если начальство увидит, – весело отозвался Антон Антонович.

      Город спал, и в утренней тишине голоса их звучали замечательно ясно.

      Еще один человек ходил внизу – старый, худой, в исподней рубахе и латаных штанах – то был хозяин церкви и прихода отец Иван. Он беспокойно глядел на восток, где на горизонте копились тучки.

      – Как вы думаете, хлопцы? – спросил. – Будет дождик или нет?

      – Нет, не будет, – уверенно ответил Соловей. – А если будет, то маленький. – Помолчал и добавил: – А может, и ладный