Любовь, Любаша, Любочка. Анатолий Комаристов

лову мысль, что меня надо обязательно учить музыке. А вот, как и где? Музыкальной школы в городке нет. Но выход для приобщения меня к музыке нашли.

      Моя тётя работала заведующей учебной частью в педагогическом училище. Музыку и пение там преподавал Решетников Михаил Петрович. Жил он в селе Погореловка и в училище ходил мимо нашего дома. Как тётя договаривалась с ним о моем «музыкальном образовании» мне неведомо. Однажды она сказала мне, что к нам (в такой-то день и час) домой придет Михаил Петрович, и чтобы я сидел дома и не болтался с ребятами по городу.

      Он пришел с большой папкой, и я впервые увидел нотные линейки с точками, палочками, хвостиками и в начале линейки красивые значки. Михаил Петрович рассказал мне, что это нотное письмо – запись звуков особыми знаками – нотами. Нотную грамоту я усвоил быстро. Понадобилось всего несколько уроков.

      Потом он сказал мне, что на следующий урок принесет скрипку и пюпитр. Что такое скрипка я знал, а о пюпитре услышал впервые. Оказалось, что это подставка для нот. Скрипка лежала в черном футляре на красной бархатной подложке. Там же находились смычок и канифоль. Весь урок Михаил Петрович рассказывал о скрипке, знаменитых музыкантах – скрипачах и скрипичных мастерах. Я запомнил только два имени – Паганини и Страдивари.

      Следующий урок он посвятил правилам обращения со скрипкой и смычком. Но это все было, так сказать, вступление или «цветочки». «Ягодки» оказались впереди…

      Все прекрасно знают, что гриф скрипки не имеет специальных поперечных перегородок, так называемых ладов, уточняющих место прижатия пальцем струны к грифу.

      Когда я начал играть гаммы, то мои короткие пальцы, как правило, не попадали на то место грифа, где была, например, нота «до» или «соль». Михаил Петрович терпеливо передвигал мои пальцы по грифу в «нужное место». Я видел его нахмуренное, а иногда и злобное лицо. По-моему, он прекрасно понимал, что у меня нет музыкального слуха, и занятия со мной пустая трата времени. Но может быть из уважения к моей тёте, он терпеливо возился со мной.

      Наконец, после многих уроков, я смог без ошибок сыграть куплет песни – «И шумэ и гудэ, дрибный дождик идэ…».

      Попытки разучить еще какую-либо песенку, успехом не увенчались. Терпение моего учителя музыки кончилось. Как только я брал неправильно какую-либо ноту, он уже не передвигал мои пальцы по грифу, а сильно бил меня смычком по косточкам пальцев. Мне хотелось плакать от боли, но я сдерживал слезы. После очередного урока с хорошим избиением моих пальцев, я все рассказал тёте и заявил, что дальше учиться играть на скрипке не буду. Скрипач из меня не получился.

      …Прошло много лет и, несмотря на отвращение к скрипке в детстве, я всю жизнь с удовольствием слушаю концерты знаменитых скрипачей.

      * * *

      Ты опоздал на месяц…

      Я тебя никогда не забуду,

      Я тебя никогда не увижу…

      А. Вознесенский

      Последний раз на своей малой родине, в городе Короча Белгородской области, я был почти сорок лет назад. После смерти жены очень хотел поехать туда – чувствовал, что скоро тоже уйду в мир иной. Боялся не успеть побывать там, где родился, крестился, учился. Годы мелькали, словно пейзаж за окном скорого поезда. Жизнь пролетела незаметно, как один год. Скоро исполнится 90 лет.

      Состояние здоровья с каждым месяцем медленно и уверенно ухудшалось. И я принял решение ехать.

      В Белгороде живет дальний родственник – сын двоюродного брата моей покойной жены. Мы переговорили с ним по Skype. Он согласился в субботу или воскресенье на своей машине отвезти меня на экскурсию в «родные пенаты». Расстояние между Белгородом и Корочей около 50 километров. Дорога отличная. Договорились, что я буду только платить за бензин. Принципиальное согласие было получено. А я всё колебался, тянул время до весны.

      Она пришла по календарю, но снежная, морозная, ветреная и я терпеливо ждал, когда, наконец, станет тепло и сухо. Мокрый снег, холодные дожди постоянно шли до конца апреля. Да и ехать, собственно, мне было не к кому. Родственников или друзей, у которых можно остановиться на день или два, там уже давно нет. Гостиницы в городе никогда не было. После войны у базара стоял небольшой «Дом колхозника», где останавливались на ночлег колхозники, приезжавшие из сел в районный центр по делам в учреждения или в субботу и воскресенье на базар. Существует сейчас этот «Дом» или нет я не знал. Так что оставаться там даже на несколько дней, в мои планы не входило.

      Хотелось просто медленно проехать по некоторым улицам и переулкам городка. Побывать у своего бывшего дома, где я вырос. Съездить на кладбище, в Белогорье. Когда-то там жили дедушка и бабушка по линии отца. Зайти в красивый храм Рождества Пресвятой Богородицы, умыться целебной водой из родника «Ясный

      колодец». Сходить в свою школу, городской сквер, где в юности вечерами собирались с ребятами. Возложить цветы к бюсту Героя Советского Союза летчика Володи Рощенко. До войны он жил на нашей улице, в доме напротив и, не смотря на разницу в возрасте, общался с моим старшим братом и с нами. Сфотографировать все

      дорогие