Сыщик Патмосов. Детективные рассказы. А. Е. Зарин

рублей и серебряный портсигар с монограммами.

      – Спрашивали? – быстро спросил Ястребов.

      – Украл, несомненно, но путает. Что был у Лукерьи, сознается; а где ночь провел – не указывает.

      – Ну вот! Понятно, он убил! – воскликнул Ястребов. – Где же он?

      – Вам его сегодня к одиннадцати часам доставят.

      – Вы будете?

      – Нет, я хочу на похороны сходить.

      Ястребов стал одеваться, а Патмосов собрался уходить.

      – Вот найденное у него и протокол обыска, – сказал он, кладя на стол деньги в засаленном кошельке и массивный портсигар.

      – Из залогов, верно, – предположил Ястребов.

      – Вы позволите взять его на несколько часов? – попросил Патмосов.

      – Пожалуйста!

      Патмосов ушел, а Ястребов напился чаю и прошел в камеру.

      Флегонтов был уже на месте.

      – Ну, Севастьян Лукич, – весело сказал Ястребов, – убийца-то, кажется, у нас. Сейчас приведут.

      – Кто же это, Виктор Иванович?

      – А Резцов, слесарь Резцов!

      – Патмосов то же говорит?

      – Он и арестовал. Да что он! Знаете, они все сыщики только, как ищейки, если их по следу пустить. А чтобы додуматься до истины…

      В этот момент дверь распахнулась, и в камеру в сопровождении сторожа ввалился Трехин.

      – Вот и я! Честь имею кланяться!

      Ястребов сердито посмотрел на него и строго сказал:

      – Надо было доложить о себе, а не врываться.

      – Я и не врывался, а если ваш сторож свою цигарку курит, мне некогда ждать. Я хочу еще на погребенье поспеть.

      – Садитесь! – сказал ему Ястребов.

      – Сел! – Трехин опустился на стул, вытянул ноги и закурил папироску.

      – Рекомендую вам говорить только правду, – предупредил Ястребов и предложил обычные вопросы.

      – Трехин, Степан Петров, православный, тридцати четырех лет, холостой, дворянин, поручик в отставке. Вот! Под судом не был, у следователя впервые!

      Трехин затянулся папироской.

      – Так. Так вот, некая девица Караваева обвиняет вас…

      Трехин резко повернулся на стуле.

      – В убийстве дяди! Ха-ха-ха!

      – Что вы можете сказать по этому поводу? – сухо спросил следователь.

      – То, что она – дура! Захоти я, и она сегодня же придет к вам и будет клясться, что наплела, но мне плевать!

      – Однако вы не любили своего дяди?

      – За что любить? Жид, закладчик.

      – Вы грозили убить его?

      – И не раз! И убил бы, если бы на момент попал, – сверкая глазами, ответил Трехин.

      – Гм. И вот он убит. Где вы были двадцать седьмого числа?

      – Разве я помню!

      – Ну, постарайтесь припомнить. Припомните хотя, были вы в Павловске или нет?

      – В Павловске? Был!

      – И поздно уехали?

      – В час ночи.

      – И дядю видели?

      – Видал.

      – Где?

      – На вокзале. Он шел и разговаривал с одним молодым человеком. Пошел мимо театра, по дороге к павильону.

      Следователь