Владимир Мономах. Борис Васильев

и перечитывал. Но великого князя интересовал результат, а не процесс:

      – Как по-твоему, сын, что есть главное земное благо человека?

      – Святая вера в Господа нашего Иисуса Христа, батюшка.

      – Это бесспорно, сын. Я говорю не о небесном долге, а о житейском благе.

      Владимир основательно подумал, прежде чем ответить отцу.

      – Верность, батюшка?

      – Не совсем точно. Запомни: ничего нет прочнее слова святого человека.

      – Непременно, батюшка… Только как определить, святой он или не святой?

      – Вот! – Великий князь очень обрадовался этому вопросу, даже пальцем ткнул в сына и повторил: – Вот!.. Читайте Святое Писание, сыны, а Жития русских святых – в первую голову. Как они постились, замыкая себя в пещерах от ока людского, как бичевали себя плетьми и железами, дабы укротить плоть свою ради защиты Руси Святой от супостатов…

      – Дозволь вопрос, батюшка, – решительно перебил Владимир.

      – Что еще? – нахмурился Всеволод.

      – Русь укрощенной плотью от супостатов не спасешь, батюшка. Русь с мечом в руке спасать надобно, себя не щадя. А эти святоши, о которых упомянул ты как о героях, себя спасали в пещерах своих от гнева Божьего, а не Русь Святую!

      Великий Киевский князь от такого ответа и слова молвить не мог. Только губами плямкал, тыча задрожавшим пальцем в Свирида. Проговорил наконец:

      – Ты… Ты скажи ему…

      – В древних книгах, которые самой Библии старше, сказано, что любовь правит миром, великий князь. Любовь к отечеству, любовь к людям. Миром правит любовь, великий князь.

      – Вон!.. – вскричал великий князь. – Вон, самостийники!..

      И, словно подавая пример, первым вышел из собственных покоев.

      Владимир на всю жизнь запомнил эти вечерние беседы с отцом. Они никогда не замыкались на одной теме, легко и естественно переходя на темы соседствующие и далее, далее, чтобы где-то вновь вернуться к началу. Домашние беседы с отцом неспешно двигались к пониманию многих вещей по спирали, и эта спираль надежно ввинтилась в память княжича.

      «Ложь есть начало всех зол…» – так сказала матушка.

      Сын взрослел, постепенно забывая отцовские наставления и заменяя их собственными. Но слова матушки своей помнил всю жизнь.

      3

      Кроме книг и воспитательных бесед у великого князя Киевского была еще одна страсть, вполне объяснимая в те времена: охота в Дикой Степи. Укрепив сына нравственно, Всеволод решил укрепить его и телесно.

      – Сколько тебе лет, сын?

      – Четырнадцать вот-вот должно бы исполниться, батюшка.

      – Жеребца добро выездил?

      – Голоса слушается.

      – Стало быть, пора уж тебе, сын, и на Дикую Степь поглядеть.

      – Давно этого хочу, батюшка.

      – Завтра с зарею и выедем.

      На следующее утро, едва солнце позолотило облака – с первой денницей, как тогда говорили, – отец с сыном выехали со двора верхами без всякой охраны. Великий князь не любил посторонних ушей и глаз. В особенности когда ощущал в себе острое желание