Владимир Мономах. Борис Васильев

так получается, батюшка… – Владимир, привыкший уже к материнской логике, не принимал тяжеловесного отцовского разъяснения, в котором, как правило, говорилось обо всем в общем и ни о чем в частности. – Для славной победы надо иметь достойного врага, батюшка.

      – Это безусловно, сын. Лучше мало, да с правдой, чем много без правды.

      – А как же угадать друга?

      – Муж обличающий лучше льстящего, сын.

      – А как отличить лесть от правды, батюшка?

      – Уменье коня познается на войне, а друга – в беде, сын.

      – А есть ли у войны законы?

      – Первый закон: никогда не воюй со своими, не проливай братской крови. Со своими надо искать мира и согласия.

      – Всегда?

      – Межусобица ослабляет Русь.

      – Понял, батюшка.

      – Объединяйся со своими братьями ради общего святого дела – защиты Великого Киевского княжения. Об этом помни всегда.

      – Чего бы это ни стоило?

      Владимир спросил вполне серьезно, но великий князь уловил в его вопросе легкую иронию. Это ему не понравилось.

      – Ничего нет страшнее раздора меж братьями, сын. Ничего, запомни сие.

      – Запомнил, батюшка.

      – Круши врага братьев твоих и всего Великого Киевского княжения. Все вместе, дружно, щитом друг друга прикрывая.

      – И враг этот…

      – Половцы. Помните, сыны, самый главный враг Киевской Руси – половцы.

      – Всегда буду помнить, батюшка.

      – Они прирожденные всадники, и эти всадники дружно атакуют противника. А внезапный удар конницы – страшная сила. Они окружают пехотную рать, засыпают стрелами и разрывают строй.

      – И нет никакой возможности выдержать удар половцев?

      Великий князь вздохнул:

      – Их могло бы сдержать конное войско, но у нас конного войска нет. Есть незначительная конная стража, но стража не может сдержать натиск яростно атакующей конницы. Она обучена только защищать самого князя и его воевод.

      Владимир смотрел на отца преданными глазами, но сам взгляд показался великому князю отсутствующим. И это тоже ему не понравилось.

      – Ты понял меня, сын?

      – Понял, батюшка.

      – И научись видеть. Не просто смотреть на мир, но зреть его, оценивать и понимать.

      – Да, батюшка.

      Сын никогда не спорил с отцом, но всегда дорожил собственным мнением.

      – Молодые глаза зорче старых. Зорче и свежее, и потому способны увидеть новое.

      – Да, батюшка.

      Нет, любимый сын явно не слушал, а потому и не слышал его. Он устремлялся вослед за своими думами или мечтаниями и только старательно поддакивал отцу в паузах. И это великому князю тоже не нравилось.

      – Подай-ка мне книгу и ступай.

      Свирид опередил Владимира и подал книгу.

      – Ваша книга, великий князь.

      – Благодарю, – вздохнул Всеволод. – Ступайте, сыны.

      Мальчики молча вышли.

      «Я неправильно начал, – с горечью подумал великий князь. – Надо было бы начать с Божественной Истории. И вообще – с истории. Надо перечитать