Кошка Фрося и другие животные (сборник). Мария Штейникова

странно, загадочно. И кажется, что я падаю в бездну и хочу там оставаться до конца своих дней.

      Ну поскольку я к своей внешности привыкла, человек, так сказать, подготовленный, то знаю, в чем дело и что отвечать.

      – Да, – говорю, – знаю. И даже могу назвать тебе причину.

      Человек замирает, предвкушая признание.

      – Всё потому, – говорю, – что я как бы капельку косая. Один глаз у меня смотрит прямо, а другой чуть ниже, и может сложиться полное впечатление, будто я собираюсь на тебе жениться прямо здесь.

      Бабулечка у меня – женщина шикарная. Всю жизнь она проходила на каблуках, даже в бане и по грибы не снимала. Прическа у нее всегда зецементирована лаком «Прелесть», а все остальное увешано драгоценностями, как елочными игрушками. С ней невозможно было ходить по городу, она все время со всеми останавливалась поговорить. И все ей говорили:

      – Ах, Анна Васильевна! Какая женщина,! Ах, ах… Какое платье! Новое?

      А она им отвечала, предварительно залившись богатым смехом:

      – Ну что вы, это старое. Вот, иду в исполком, надо выглядеть скромно.

      Вообще, бабулечка – альфа-самка. К примеру, она долго пыталась одевать меня по своим шикарным понятиям, и поэтому я все детство выглядела как пожарная машина. А еще у бабулечки, по ее словам, ВСЕГДА был шикарный бюст, а вот у меня в юности как-то с этим долго не задавалось. Как все шибко грамотные дети, зреть я начала поздно. И она мне внушала:

      – Марея, да что же это, вот у меня сиськи хорошие – третий размер, в маму.

      А я смеялась и говорила, что у меня сиськи в папу – минус первый! Это ее нисколько не смущало, и она мне парировала с сочувствием:

      – Марея, ну ты бы хоть подкрашивалась, что ли…

      Я говорю:

      – Бабулечка, дак я подкрашиваюсь!

      А она мне:

      – Дак чо-то не помогает!

      И бабулечка долгие годы ждала, ждала, когда выстрелит ее ген шикарной женщины. И уже было бросила ждать. Но как-то, купив себе на лето босоножки, инкрустированные камнями, она, совсем без надежды, показала их своей правнучке Софье, которая, бросив небрежно-завистливый взгляд, процедила:

      – А говорила, что любишь меня…

      Я иду искать

      Каждый мой день начинается одинаково. Я иду искать. Я ищу морковь, форму для выпечки, лук, мясо, одежду, ключи от машины, документы, деньги. Потому что мой муж очень хороший. Он мне помогает. Он бизнесмен и часто на переговорах, и я ему звоню, когда уже нет никаких сил искать:

      – Привет, ты не подскажешь, где у нас форма для маффинов?

      Он говорит:

      – Все просто! Она в посудомойке.

      Ну вы понимаете, что ни в какой посудомойке ее конечно же нет. Часа через два, решив начать мыслить нестандартно, как он, я нахожу ее в бельевом шкафу. И так во всем.

      Иногда я ему звоню и попадаю, когда совсем-совсем переговоры и он не может говорить. И я ему говорю уже вся на нервах:

      – Где морковь?

      А он мне:

      – Пшпишик.

      Я говорю:

      – Где?

      А он:

      – Пшипшипши.

      Я