Одиннадцать сказок обо всём и на любой вкус. Игорь Дасиевич Шиповских

не бойся,… не беспокойся за меня,… я совсем справлюсь… – заверила отца Оленька и тут же повинно поклонилась поселянке. На что та быстро отреагировала.

      – Ну, то-то же,… вот это другое дело,… отпустите егеря, пусть себе идёт восвояси,… теперь есть, кому обо мне позаботиться… – строго повелела она мужикам, взяла Оленьку за руку и тут же скрылась с ней за дверьми дома. Мужики же моментально распеленали егеря, мигом вытолкали его взашей со двора и степенно разбрелись по своим домам. А бедолага егерь присел с женой на крыльцо, обнял её, и они вместе горько зарыдали.

      Но уж тут делать нечего, поскольку Оленька сама всё решила, то надобно неукоснительно выполнять. Поплакали они так ещё немного, погоревали, да и в дом пошли. А Оленька с этого самого момента так и осталась у поселянки в прислужницах.

      8

      Но вот прошёл день, прошёл второй, и уже третий на исходе, а набеги лисы так и не прекратились. Но только теперь лиса была какая-то не такая, не матёрая как прежде, а вовсе даже наоборот, молоденькая и неопытная. И кур-то она обдирала как-то неуверенно, трепетно что ли, как будто извинялась перед ними за свой набег. Да и бегала-то она от курятника к курятнику как-то неловко, словно никогда и не умела прятаться да таиться.

      Впрочем, этого от неё и не требовалось, ведь теперь вообще никто на неё не охотился, просто некому было. Ни деревенские мужики, ни ловцы, ни охотник этого не делали, и уж тем более бедолага егерь, ему после того конфуза стало не до выслеживания лисы. Все мысли его теперь были связаны только с доченькой Оленькой, как она там в услужении, да что с ней. Днём-то он ещё мог увидеть её мельком. Либо у окна, либо на крыльце удавалось заметить. Ну а вот то, что она ночью делает и чем занимается, для него оставалось тайной. Хотя тайна эта была не такая уж и секретная. Колдунья-поселянка очень хорошо её знала, ведь это именно она превращала Олюшку на ночь в лисицу и отправляла её вместо себя обчищать соседские курятники.

      – Уж теперь ты поработай, а я отдохну,… и если кто тебя за воровством поймает да хорошенько палкой отходит, так это станет только для тебя потерей,… а я-то дома отсижусь, да ещё и посмеюсь! Вот уж будет потеха, если дочку егеря отделают батогом! Ха-ха! И как же будет весело, когда твой отец узнает про это! Ох, уж он огорчиться,… это станет ему хорошей наукой, как на меня руку поднимать,… прошлый раз он меня отходил, а теперь его любимой доченьке достанется! Ха-ха-ха! – ехидно хохоча, мстительно издевалась над Оленькой хитрая ведьма.

      А Оленьке бедняжке и делать-то ничего не оставалось, как только подчинятся злобной хозяйке. Ведь иначе та могла запросто приказать своим слугам покалечить её отца. А потому Олюшка вот уже которую ночь подряд была вынуждена в образе лисы бегать по курятникам и собирать пух. Однако ведьма постоянно ворчала на неё и была не довольна.

      – Что же ты так мало приносишь?! Мне этого не достаточно! Неси ещё больше! Не то я сама расправлюсь с тобой! – грозилась она, выталкивала Оленьку за дверь и принималась за свои колдовские дела; набивала всё новые