Одиннадцать сказок обо всём и на любой вкус. Игорь Дасиевич Шиповских

бросился за ней вслед. Несколько сильных пружинистых прыжков и он почти настиг воровку. Но та, резко метнувшись в сторону, перескочила через забор и оказалась уже на соседском дворе, как раз на том, где было её убежище.

      – Держи лису! Хватай плутовку! Не дай ей уйти! – что есть мочи закричал егерь и тоже перемахнул через забор.

      В тот же миг в соседских домах от его яростного ора стали просыпаться люди. А кое-кто, уже заранее заслышав возню, успел выскочить наружу. Ещё секунда-другая, и егерь нагнал лису-колдовку прямо у крыльца её дома.

      – Ну что попалась, хитрая! Так получи же воровка! – не своим голосом вскричал егерь и с ходу обрушил на беглянку всю мощь осинового батога. Отчего та взвыла как ошпаренная и метнулась в угол под крыльцо.

      – Ага, ты ещё бежать! На-ка получи! Получи негодница! – не унимался егерь, охаживая рыжую бестию. И вдруг первые лучи восходящего солнца ярко осветили весь двор. В ту же секунду к егерю подскочили выбежавшие на его крик соседи.

      – Ты чего орёшь?! Что случилось!? На кого это ты напал!? – посыпались на него вопросы. – Да вот поймал воровку,… ишь забилась в угол, лисье отродье… – запыхавшись, ответил егерь, показывая на рыжий клубок под крыльцом.

      – Лисье отродье!? Лису что ль споймал!? Где она!? Ну-ка дай взглянуть, что это за чудо такое! – загомонили мужики и потянулись к рыжему клубку. И каково же было их изумление, когда они увидели, что в углу вместо лисицы лежит сама хозяйка подворья. Она была полуобнажена, в лёгкой ночной сорочке, с непокрытой головой, а её пламенно-рыжие волосы, словно тысяча огней разметавшись по её телу, еле прикрывали свежие только что нанесённые ей раны.

      – Да ты в своём ли уме, егерь!? Совсем что ли разума лишился!? Не видишь что ль, на кого напал!? Ах ты, обалдуй,… чуть нашу хозяюшку не загубил! Хватай его ребята! Вяжи негодяя! Да ты сейчас у нас за всё ответишь! – вмиг разобравшись, что случилось, заорали благим матом мужики и, тут же бросились егеря вязать. А кое-кто из них и к поселянке ринулся, да раболепно причитая, взялся ей помогать.

      – Хозяюшка милая,… очнись, прейди в себя,… ах, он ирод, такую женщину посмел избить… – застонали они, склонившись над раненой колдовкой.

      Вот уж как всё совпало; именно в тот момент, когда егерь начал охаживать рыжую плутовку, внезапно взошло солнышко, и лиса вновь обратилась в ведьму. А егерь-то этого даже и не заметил, за что тут же и поплатился. Уж так его мужики лихо скрутили, так связали, что у него бедолаги аж кровь из скруток засочилась.

      – Ну, щас мы тебя тем же батогом и приголубим! Сейчас ты у нас взвоешь! – заголосили мужики, собираясь немедля устроить над ним самосуд.

      – Да не бил я никакую вашу хозяйку! Да это же была лиса! Да я же сам видел! Лиса это была! – стараясь оправдаться, кричал ничего непонимающий егерь. Однако мужики и слышать его не хотели, ведь они-то видели перед собой только свою хозяйку. И уже было начали чинить над ним расправу, как вдруг колдовка пришла в себя.

      – Погодите,… не спешите… – очнувшись,