Жил-был коть…. Наталья Владимировна Ларкин

для меня, – сказал он и хлопнул еще стопку.

      Я с ужасом посмотрела на деда. К горлу подкатил комок.

      – Как "гробик"? – Я подошла поближе к балкону и посмотрела на ящик повнимательнее. – Не, деда, ты толстый, туда не поместишься.

      Дедушка поддел вилкой еще мяса из банки и отправил его себе в рот.

      – Нет, помещусь, – ответил он. – Вот тут кусочек отрежут и тут.

      После этого разговора я не спала несколько дней. Мне было безумно жаль дедушку.

      Как выяснилось позже, на балконе стоял новый цветочный ящик и ждал весны. Кстати, старый ящик пал жертвой манипуляций моего нетрезвого деда. Это произошло давно, еще до моего рождения. И начинать эту историю тогда надо не с ящика, а с рояля.

      Когда-то посреди нашей гостиной стоял немецкий расстроенный рояль редкого перламутрового цвета. Он достался бабушке в подарок от соседки по коммуналке на Владимирской. Одна из его ножек была аккуратно, со всех сторон, обгрызена собакой. Рояль благополучно переехал на Гарматную, чтобы украсить гостиную элементом роскоши, однако на нем никто не музицировал. Когда дедушка очередной раз ночью об него споткнулся по дороге в туалет, его терпению подошел край. В субботу летнего утра он купил ящик "Жигулевского" пива и пригласил в гости Жорика. Бабушка, ничего не подозревая, ушла в парикмахерскую. Мужики сначала посидели на балконе с пивом и воблой. Потом дедуля хлопнул в ладоши и сказал:

      – Ну что, Жорик, сейчас начнется комедия. Лидусик будет иметь ихес за нас, полную гордость, я бы сказал.

      Потом дед широким жестом сбросил с рояля вязанную салфетку, нажал пару раз на клавиши и позвал товарища в комнату.

      – Бери, Жора, инструмент спереди, а я тебя сзади подстрахую.

      Работяга и имбецилл, Жорик даже не вогнал, что будет происходить дальше. Товарищи втащили рояль на балкон, ободрав дверной проем.

      – Вира давай! – Необдуманно крикнул дедушка.

      Жорик, на котором пахать можно было, поднял рояль вверх, зацепив при этом крепеж цветочного горшка, в котором Лидусик выращивала анютины глазки, чернобрывцы и помидоры. Ящик затрещал и рухнул вниз. Доски, земля и цветы с корнями отскочили от асфальта в разные стороны.

      – Соседи! Вы шо делаете? – Закричал снизу Саша Осадчий, который вышел вынести мусор.

      – Саня! – Орал ему дед из-под рояля. – Постой на шухере, чтобы никого не забили! Ща Лидкин рояль с балкона выкидывать будем! Вира, Жорик, поднажми!

      Инструмент сопротивлялся, как мог. Отлетела обгрызенная ножка, ободрался лак на толстом боку. Но его судьба была предрешена. Вообще, я не знаю, как соседи не вызвали милицию. Рояль разорвало об асфальт. Щепки еще неделю по двору подметала дворничиха, матюкаясь на моего дедушку. Такого концерта на улице Гарматной не было и уже не будет никогда.

      Глава шестая

      Из-под тяжелых штор, сползающих с окна, я увидела, как тополя раскорячились ветвями в зимне-серое небо. Уже полтора месяца я наблюдаю эту картину. У меня температура под сорок. Больно глотать, больно дышать, невыносимо жить. Опухшие